Англичане придумали игру... для бразильцев.
Сначала пески Рио подарили миру Пеле. Книжку о нем
я до дыр зачитывал в детстве. Но и после ухода
Короля, они везде и всюду продолжили доказывать,
что это их игра. Пятикратные чемпионы мира в
большом. С 1975 года (!) сборная желто-зеленых не
проигрывает дома. Лучшие в мини. Вчера наши ребята
попробовали им посопротивляться в полуфинале
чемпионата мира, но куда там. У нас два
натурализованных бразильца, а у них все.
В пляжном ситуацию еще резче. На песке
они - Боги. Вот вам кадр из последнего чемпионата
страны. В питерском IBS два бразильских легионера
- Андре и Буру. Не буду долго рассказывать, что
вся игра команды прошлогоднего чемпиона страны,
построенна исключительно на них. Только один
эпизод. Разыгрывается с центра начало. Мяч у Буру,
он ждет жонглируя, прикрывая мяч от двух
соперников, когда Андре займет место перед
воротами. Дождался. Отдает пас метров на
пятнадцать с разворота пяткой. Два других питерца
открыты, но он отдает "своему". Андре
перед двумя защитниками в борьбе принимает мяч на
грудь и... Буру пантерой покрывает пространство до
ворот, получает скидку, подрабатывает касанием и
забивает гвоздь убийствинным ударом в девятку. Все
время мяч в воздухе. Синхронная динамика загорелых
и мощных тел. Несколько секунд фантастики. Это их
игра.

Зашел к друзьям в галлерею. Нужно на вечер купить
краски, кисточки. (Вдруг футбольным болельщикам
захочется после матча отметиться в корридоре
своими автографами). Увидел аскетичный черно-белый
календарь с фотками: "САРАТОВ которого
НЕТ". Не сразу и понял, что календарь
следующего 2009-го. Мы уже на финише високосного.
Итоги подводить рано, но странно быстро.

Наконец-то пришел в дом друг. Подивился моим
мелким перестановкам и изменениям. А все изменения
- улыбающаяся Арина.
Россыпь футбольных медалей зачем-то достал я
ему из шкафа. Что он медалей не видел?
Первую часть фильма поставил. Фильм он не
видел. Мой друг не видел моих медалей, моего
фильма, моего ребенка. Как все запутанно. Ну вот,
пришел.
- А ты знаешь, что на премьеру фильма люди пришли
из-за тусовки? И ничего не поняли... -, спросила
его жена.
- Я знаю. Пусть как-нибудь приходят. Не важно
как.

- Я общаюсь с тобой давно
через сеть беглых, упрямых букв…
- Напрямую не можешь?
- Нет.
- Но... Ну почему, мой друг?
- У меня не хватает свободы губ,
чтоб сочинить простой и ясный ответ.
Напрямую я буду жить с тобой… итак
миллионы, тысячи лет…
- Как живет рядом со мной фасад
старого дома? Цветы?
- Ты понимаешь, что все не так?
Что сгорели наши мосты.
Что молния попала в фасад.
Фасад с трещиной – это я.
- Почему не скажешь, что просто рад?
Не дождешься первой звезды?
- Потому что все было две тысячи лет.
Потому что - трещина, как змея…
- Получается: любовь, как бред?
- Любовь – это жизнь моя.
Но я не могу уже говорить,
а стучу по пустотам, стучу…

Я умру, когда разучусь шутить.
Но я давно не шучу…

я заглядываю в себя
а там пропасть
раньше попадал в нее ночью
теперь независимо днем
чердаки и глухие чуланы
болезни жестокость
я уговариваю тело выйти
выговорить «мы живем»
а получается странно-обидное «мы жили»
прошедшее время в вине тарабанит осенний дождь

там красиво могли
здесь достойно грешили
зима зимовать к зиме
ничтожен мир
скор и ничтож

Мы с моими друзьями-соратниками сидим на гостевой
трибуне, а напротив большая группа болельщиков
разворачивают плакаты: «Саратов – чемпион», «Я
люблю Саратов», «Мы с Волги» и дружно скандируют:
«Мо-лод-цы». Это не сон, но подобную гордость, я
не испытывал очень давно. А может и никогда.
(Вспоминается, как приходилось неоднократно не
только в дальних странах, но и в России, разным
собеседника объяснять, где это мы такие «красивые»
находимся). Мы сидим на пляжном стадионе Сочи, где
в начале октября разыгрывался комплекты золотых и
прочих медалей четвертого чемпионата страны по
пляжному футболу. И хотя золото нам добыть не
дали, невероятно приятно, что наши парни вернутся
в родной город с серебром (команда «Дельта») и
бронзой (команда «Бизнес-право»).
А удивлять и гордиться мы стали еще
до начала основного турнира. Наше
представительство команд оказалось самым большим
за всю историю отечественных чемпионатов. И это
при наличии единственной прямой путевки,
выделенной Саратову. «Дельте» пришлось завоевывать
путевку в Самаре, а к четырнадцати командам
основной сетки в предварительных матчах
квалификационного турнира здесь же в Сочи
разыгрывалось еще две путевки. Из восьми прибывших
на предварительный турнир команд две были
саратовские: «Росагро» и «АРГО-Кронверк». Они их и
выиграли, после ожесточенных баталий, с командами
из Питера, Самары, Анапы. И если бы не крайне
напряженнейший график (шесть матчей за пять дней),
с большой долей вероятности, оказались бы
восьмерке лучших. Во всяком случае, играли они
достойно, отметились каждая новыми победам и, а по
итогам турнира расположились на девятом и
одиннадцатом местах. Чтобы понять уровень турнира
и наших восторгов, скажу, что между ними
расположился прошлогодний чемпион – питерский
«IBS» с двумя многократными чемпионами мира -
бразильскими легионерами Андре и Буру. Последний,
вообще, лучший игрок планеты последних лет…
Пляжный футбол родиной из Бразилии.
Многие десятилетия до того, как в 1992 году были
впервые сформулированы первые унифицированные
правила игры, на пляжах Копакабаны бразильцы
играли в него в свое удовольствие. Пляжный футбол
в России родиной из Саратова. Я помню нескончаемые
баталии советского периода на центральном пляже
посередине Волги. В 1999 году мы провели первый в
стране официальный турнир – чемпионат области. С
заявками по желанию участвовать в нем обратилось
тогда более пятидесяти команд. В проведение тех
первых турниров большую помощь оказывал тогдашний
министр спорта области Султан Ахмеров. В августе
на территории Энгельского городского пляжа мы
провели десятый чемпионат, юбилейный. Не
удивительно, что во многих интервью и комментариях
наших игроков и тренеров на вопросы удивленных
столичных корреспондентов, звучит спокойное: «Да,
просто мы любим, эту игру. Давно в нее играем.
Количество переросло в качество…»
После четвертого чемпионата страны
появилось понятие – саратовская школа футбола! Нас
уважают, с нами бояться играть, мы лучше
подготовлены тактически и у нас есть настоящие
звезды. Эмиль Джабаров – уже легендарный в
недавнем прошлом игрок, но однозначно лучший
тренер страны. Вратарь Леонид Городнов, отыгравший
весь сезон в сборной России, признанный лучшим
голкипером чемпионата. Молодого Дмитрия Шишина,
забивающего голы второй год на чемпионате мира
бразильцам, мечтает увидеть в своих рядах любой
столичный клуб. К слову о темпах развитии игры –
появилась информация о создании пляжной команды
при ФК «Динамо». Прославленный спартаковский
игрок, тренер пляжной сборной страны Николай
Писарев, отобрал на следующий год несколько новых
игроков. Он мне признался, что почти все они
саратовцы. «Ваших я приглашу четверых-пятерых… И
парочку из других команд» Несколько дней
продолжалась заинтересованная беседа.
- А могли бы вы, если бы была такая
возможность, привезти на чемпионат другие
достойные команды?
- Наверное, бы могли набрать еще две-три. Но
они бы не затерялись…
- Мне негде спаринговать сборную. Нет достойных
соперников.
- Приезжайте…
Мы не скрываем – стадиона у нас нет. Во
многих городах в последние годы у пляжных полей
стали появляться трибуны. Мы и этим похвастаться
не можем. Хорошо, что с руководством пляжа Затона
добрые и давнишние отношения. Хорошо, что второй
год осваиваем, при доброй воле и взаимопонимание
хозяев, площадку на Энгельском городском. Там поле
ровнее. Десятый юбилейный год мы провели достойно.
Только судейский произвол и нелепая рука в конце
игры, позволили московскому «Строгино» в котором
играет девять (!) игроков сборной России,
остановить «Дельту» в шаге от чемпионства. Но
пляжный футбол в Саратове держится на энтузиазме
нескольких одержимых. И он может иссякнуть.
Поездки в Самару («Дельта» четырехкратный
победитель чемпионата Поволжья – турнира «Золотые
пески Самары»), Анапу (в мае «Дельта» завоевала
третье место на первом Кубке страны), Сочи
потребовали приличных расходов. И хотя спорт
потихоньку становится престижным, все чаще
попадает в сетку спортивных каналов, а его
существовании в области стараются не замечать. Или
почти не замечать. А если не замечать такие
победы, то что? Многолетние потуги обрести свое
лицо (не говоря об реальных успехах), «Сокола» и
"Кристалла»? Половина серебряной олимпийской
медали? Не дающие давно результатов школы
боксеров, фехтовальщиков, прыгунов в воду…?
Приведу, надеюсь, понятный пример. Родионов в свое
время просил для «Автодора», десятую часть от
бюджета «Сокола». И обещал Саратову чемпионство.
Чемпионства мы знаем не случилось, и «Автодор»
укатился в низшие лиги.
Бюджеты «пляжников» еще на порядок ниже, но
чтобы подтверждать свои притязания дальше, школа
должна обрести свои реальные контуры. Нужна
реальная и посильная помощь. Ведь кроме спортивных
результатов в длинные летние каникулы сотни,
тысячи неприкаянных мальчишек и девчонок можно
привлечь к доступной и увлекательной игре. И
последнее. У нас есть программа развития пляжного
футбола, который несомненно со временем станет
олимпийским. Она не требует гигантских вложений, и
если мы приступим к ее реализации не откладывая на
годы, то гордиться за город и радоваться новым
победам пляжников будем все вместе.

Так много на мой день мне пожелали здоровья, что к утру я заболел...

Конфликт назревал давно. Все лето. Пол и Джон
окозались не просто равновеликими лидерами, но и
не смогли дождаться десяток лет совместного
творчества, тринадцать выпущенных вместе альбомов,
мировой славы...
Они оказывается и года не могли пройти
вместе. Да и что вы хотите? Приличная разница в
возрасте. Тяга одного к блюзам, а другого к
"Битлам". Ну и главная проблема была в
том, что Джон пил. Пил по русски невыносимо долго
от слабой подпитки до длинных запоев. Пил он все
лето и, как выяснилось, пропил свою группу.
"Точка невозврата" ушла. Перед
тринадцатым вчерашним концертом все в зале (все!)
об этом уже знали. Кроме него.
Драматическое действие разворачивалось прямо у
нас на глазах. Когда Пол в "Похмельной
лидера" повернулся к своему старшему, и
бывшему теперь, товарищу и пропел в лицо Джону не
изменяя ничуть мой давно написанный текст:
"Какой ты к черту лидер...", комок
подкатился к горлу, мурашки пробежали по телу.
Джон, Джон не уходи. Возвращайся Джон. Как же
мы без тебя? Как?

Неожиданно обнаружил, что две последних заметки
завершил одинаково. Штампы, батюшка. Плагиатец,
блин. Или Осень?
Хрипит надрывается с утра Рома в моей голове
стихами покойного Игоря из "Сапогов":
"Это осень моя пришла..." Вот в чем
дело.

Впервые со времени ухода всю ночь разговаривал с
Игорем. Утром Астра спросила: "Что? Он
звал?" Дело не в этом. Мы тут что-то не до
делали.
Позвонил днем Тане. "Я в метро. Могу
отключиться. Через пол часа нас запускают в зал.
Позвоню..."
Позвонила перед концертом - ребята
готовились играть в том числе его песни. "Мы
выиграли Т-э-ф-ф-и!" Отозвались эхом звонков
понимающие. Их не много. "Андрюха, мы
выиграли Тэф-фи!!!" Мы - так сложно
произносится. Мы...
Игорь выиграл. Игорь выстоял. С нами. Как
вам объяснить? Город умер. Улицы искорежились.
Исчезли... А поэты по маю ранней новой листвой.
Как вам объяснить... в осень?

В четыре утра пришло полные сорок шесть. Не
почувствовал. Спал.
Надеюсь, по-прежнему 182. Говорят, с годами
мы мельчаем. Полнота умеренная - 88,6. Мне так
хорошо, но для общепринятого понятий, эстетики и
футбола, надо скинуть три-четыре кило.
Все остальное в норме, и хотя есть некоторые
поскрипывания, конструкция еще держится неплохо,
а череп временами брею на лысого сам.
С Ариной (она родилась 30-го апреля, а друг
Игорь умер 7-го) детей стало трое. Даниле - 23,
Полине - 20-ть. Любимой - 26-ть. Без
комментарий...
Выход новых книг тормознул. Последняя пятая
породила одноименную рок-блюз группу "Точка
невозврата". Процесс ее становления меня
крайне заинтересовал и затронул.
Идея бизнеса в творчестве - мечта идиота.
С Женей и друзьями начали фильм о городе и
нашем поколении. Прошли первую часть с
презентациями. В работе вторая, третья...
Не написано пять романов (количество сюжетов
в стол растет), но успеваю по утрам и рывками в
малые формы: дневники, иногда стихи... Инкогнито
вернулся в журналистику, начал
"Сказки..."
Ночь осталась без снов. Время на сны забрал
футбол.
Смотрел до трех, как "Зенит" наказали
за расточительность
в Турине. Я нынешним летом и осенью забил за
ветеранов "на большом" восемь. Может,
успею еще.
За окном пасмурно. Плюс десять. Лифт в доме
плетется с одиннадцатого, как обычно, сорок
секунд. Машина стоит на месте. Поехали дальше.
Как сказал не задумываясь и в контексте один чел.
вчера: "Мы вышли в осень..."

Я провожал тебя с мамой и нашей малышкой с того
самого вокзала, где я прощался и провожал мою
первую большую любовь… двадцать пять лет назад!
Где-то на этих улочка Лазаревского я написал
строки первой моей поэмы «Предчувствие
проходящего поезда». И больше с тех пор я здесь ни
разу не был! Тогда твоей маме было чуть больше той
моей любви, а тебе чуть больше нашей нынешней
четырехмесячной девочки. В этой жизни я перестал
удивляться давно. Невероятно!!!

На одной ноге, абсолютно лысый, я все же доскакал
и вошел в контакт с «вражеским» вратарем на грани
окончательного позора и падения. Потом я
непонятным образом после двойного рикошета
оказался совсем один против ворот. Потом я
аккуратно (чтобы невзначай не смазать) забил
восьмой наиважнейший гол в матче (правда нам для
выхода с первого места была нужна именно такая
разница - 8:0). И мой восьмой в сезоне. Так
возможно обыденно закончилась история
несостоявшегося Пеле в возрасте около 46-ти земных
лет. Через два дня я получил золотые медали с
очередного, выигранного в ветеранском возрасте
кубка… почти в нем не играя. Надо мне это? Но если
звезды зажигаются…

Надрывается, стрекочет под легкий скрип
итальянской коляски. Скрипучую коляску могли бы
научиться собирать и здесь. Кто кого - я, или
сверчок? Арина наконец-то спит, посапывая. Мне
можно остановиться. Ты победил. Осталось только
твоя партия. В сереющей темноте засыпающего сада
кто-то из дачников включил рассеивающий свет
лампочки на столбе. Лампочка высоко, но сверчок от
неожиданности замер. Мне кажется, я опять его вижу
– маленького блаженного солдата лета. Я откидываю
голову на деревянный сруб новенькой бани, и мы
начинаем с кем-то разговаривать.
- Один «сверч» - один год?
- Ты путаешь с кукушкой. Так бы ты жил вечно.
Ты бы хотел?
- Что ты, что ты? Мне и в голову не пришло…
- А я живу вечно.
Я не стал продолжать - так
захотел его увидеть. Надо сказать, что после
сорока, я надел свои первые очки. Первые признаки
близорукости сначала забавляла меня – оправа там,
новый образ, пока не превратилась в жизненную
привычку. Где мои очки? Я вглядывался сейчас в
темную аллею сада, но так и не смог понять – кто
это сидит, кто это стоит, сливаясь с деревом. Кто
говорит со мною?
- Вечность интересно быть писарем.
- Откуда ты это взял?
- Не откуда – я так думаю.
- А еще кем?
- Большим деревом - дубом, баобабом. Они тоже
пишут историю на своей коре. Жалко, что перевести
ее на человеческий почти невозможно…
- И ты не хочешь быть деревом?
- Нет. Нас учили на примерах настоящих героев –
Спартака, спартанцев, «неуловимых», детдомовца
Матросова… Повязывали, как гордость, кровавые
красные галстуки. Герой умирает первый.
- Ты уже знаешь таких?
- Я знаю, но в основном они не нашли подвига и
от горя стали валить Большогои Зеленого Змея.
- Удачно?
- Не совсем. Ты бы вышел. Мне трудно так – в
темноту.
- Продолжай, не останавливайся. Я здесь, я даже
ближе, чем ты думаешь.
- Не хотелось бы заговариваться – от меня и так
многие отсели, отошли.
- Это тебе кажется. Они стоят по утрам в
очереди и читают твои стихи.
- Очереди? Это из прошлого или из будущего?
- Отовсюду. Ударение на стихах и на слове, а не
на очереди.
- Для сверчка, ты слишком умный.
- Для человека, ты слишком прост…
Арина вздрогнула в коляске,
раскрылась со всхлипом. Я оторвал голову от
дерева, залез под москитную сетку, поправил. Чур
меня. С кем это я так утруждаюсь? Не со сверчком
ли, который замер на полпути ко мне на лунной
дорожке. Что ж пройдемся. Я скатил по лунной тропе
коляску за ворота нашей дачи и отправился
прогуляться к воркующим птицам в сторону в темного
тупика, примыкающего к лесу. Я шел и шел, но тупик
почему-то не приближался. Мне даже стало
интересно, как меняется расстояние ночью по
сравнению… Через некоторое время и легкую
усталость, я уперся в большие кованные ворота с
литыми гербами единорогов на углах. Как золотые?
Добившись достижения своей цели, я уже хотел, было
повернуть обратно, но ворота растворили передо
мной полукруглую огромную дверь, и я не выдержал.
Я шагнул…

Ты ухватила пальчиками за мой мизинец и подняла
вверх ко мне голубые, не до конца ясные глаза.
Умеешь ли ты думать? Твоя маленькая пятерня уже
смогла крепко охватить мой палец. Ты не спишь
толком третий день, и я вынужден задавать себе
вопрос - почему? Твоя мама, моя любимая, давно без
сил и ты переместилась ко мне. Я твой папа. Я
таскаю тебя из комнаты в комнату, заглядываю в
коридоры, на кухню, в темные уголки, подхожу к
зеркалам, к окнам… Я уговариваю тебя заснуть. Я
говорю с тобой. Иногда что-то напеваю. Что с
тобой, лапушка?
На третий-пятый час
борьбы, я начинаю засыпать сам. Я прикладываюсь к
нашему большому дивану и, несмотря на твои
продолжающиеся всхлипы, обняв тебя крепко, и
ухожу. Пепел полетел по деревянному паркету
комнаты. Черный пепел – откуда он? Старуха сидит
напротив нас на мою маму слегка похожая. Только
мама моложе, добрее…
- Не спит?
- Вы же сами видите. Не хочет.
- Знаешь, что дальше делать?
- Если бы знал… А вы кто?
- Разве это существенно?
Говорит бабушка четко.
Держится уверенно. Зачем пришла? Откуда?
Сгорбленная такая, без времени…
- Хорошо. Тогда, что мне делать?
- Видишь – сады на той стороне реки?
- Вижу.
- Уезжай туда. Лучше быстрее…
Я хотел что-то еще спросить,
но девочка дернула мой мизинец - я очнулся. Так
вот. Ни с того, ни с сего поднимайся и драпай в
сады. Думал я долго – минут пять. Растолкал
любимую. «Собираемся». Хорошо, что ты не научилась
в такие минуты со мной спорить и глупости
спрашивать. Через час мы уже ехали на дачу. Как
хорошо, когда лето только началось.
Девочка росла быстро, а лето
давало нам время на книги, и на любовь. В августе
мы стали добавлять в твой рацион пюре яблок и
груш. Они гулко падали в саду с огромных деревьев.
Мы их находили, поднимали, мыли. По вечерам мы все
вместе слушали сверчков и разговоры птиц. Старуха
не возвращалась.
К концу сентября разразились
тяжелые дожди. Я знал – за ними придет холод.
Невыносимо не хотелось уезжать, но мы вернулись в
дикий Город. Девочка опять почувствовала себя
неуютно. Не помогали священники и врачи. В длинную
мучительную, осеннюю ночь моего дежурства, я с
малышкой на руках добрался до кухни и заварил себе
зеленого чаю. Китайский шарик в полудреме
раскрылся в огромный, похожий на осьминога,
цветок. Медленно отглатывая тепло из своей большой
чашки, я оказался стоящим на холме. Рядом сидела
на большом валуне старуха. Впереди отблескивало
зеркало огромной реки.
- Это наша Волга?
- Да. Но та еще Волга – Ра. Рыбы в ней
невидано, и силы она необычайной. Переплывать тебе
не советую…
- Я даже не подумал об этом.
- А зря. Скоро снег пойдет. Хоронись и
думай.
- А девочки? А малышка?
- С малышкой будет все нормально. Она
привыкнет. Все привыкают.
- Да. Мне то, что делать?
- Что делать, что делать. Иди. Лови.
Она подала мне с земли длинный
стебель ивовой удочки. Удочка - у дочки. Я нашел
спуск по крутой тропинке, добрался до Реки и начал
ловить. В момент первой поклевки в моей руке
неожиданно оказалась маленькая и теплая ручка моей
дочи.