я говорю - Ла-Манш
и представляю
неспокойную водную линию
за которой все
должно было быть по другому

мушкетер сгонял за
подвесками
и вернулся быстренько
к дому

я говорю - Гольфстрим
и понимаю, что мое преодоление течения
почти невозможно

улыбаться
и держать далеко от друзей
сомнения
пожалуй, наверное, можно

но ветер времени
все расставит на свои места

я говорю – да
и не горюю
на расстоянии вытянутой руки
в секунде от поцелуя
преодолевая желтую полоску
паркета Гольфстрима
прямо на меня
не мимо
ползет моя упорная
девятимесячная планета

за окнами – первая капель
скоро лето

- Вовремя смыться в Англию, побросав друзей,
родителей, осколки (или архипелаги) недавно еще
большого бизнеса…
- Во время – это когда?
- Это чуть раньше, чем за тобой пришли.
- А откуда узнаешь?
- В этом вся соль: за неимением четкой
информации Оттуда, ты должен почувствовать спинным
мозгом. И сняться незаметно и вдруг...
- А не почувствуешь?
- Будешь той же спиной греть нары.
- И сколько?
- Как получится. Как захотят.
- Ладно, это уяснил. Объясни мне - почему
Англия? Из-за овсянки, что-ли?
- Х-х-х. Подумай лучше.
- Ну, там-м-м Америку наши крупные не любят
по определению. Зачем им растворяться в чужих
кошельках и демократии? А здесь не далеко,
относительно. Романтично...
- Что романтично?
- Туманный Альбион, Биг-Бен,
"Битлы"... Лучшая контрразведка опять
же. Как в засаде сидишь, через подглядываешь...
- Теплее, теплее.
- Я выдохся. Подскажи что-ли.
- Блин, потому что Англия по-прежнему -
остров!
- А-а-а…

музыканты говорят
что выше всего - слово
художники - музыка
фотографы слушают всех

успех
в этих изысканиях
не возможен

сложен
путь наверх

грех
говорить о простых понятиях
однозначно

смачно
в восьмидесятых под бухлом
у одного из наших на даче
мы все это, помнится, обсудили

но не записали
и постепенно
забыли

прошлый, однако, век

получается
не записать свои мысли -
оставить в мире дыр и прорех

зх, сколько их не записано
эх-х-х

Опять завал творческих событий, встреч, концертов,
умных, благородных лиц, на фоне нашего нищего,
грязного и не ухоженного городка.
Два мира (власти и не) живут в разных
координатах с того самого временного момента,
когда варвары-большевики разрушили большую часть
его самости и красоты: соборы, монастыри, церкви,
костелы... Здесь, как нигде. Это - правда.
Город живет, но жить в нем часто
отвратительно. И все же я, как наивный наивец
по-прежнему верю, что старт чего-то значительного
произойдет именно здесь. Потому что в России
принято так - чем хуже, тем лучше.

Леха Колес позвонил к вечеру.
- Выбирайся. Я разломал зал. Аппаратуру
сегодня выставили. Послушаешь звук и уйдешь.
Нам на сборы много времени не нужно. В
восемь с хвостиком мы оказались в
реконструированном "Иллюминаторе".
Мощный звук, появившийся после демонтажа первых
рядов танцпол, и группа "После
одиннадцати". Оказывается - это саратовская
бригада, растворившаяся в дебрях Московии
несколько лет назад. Молодые активные ребята,
крепкая музыка, наличие текстов, умение себя
подать... Говорят, что они уже вместе теперь почти
не работают. Почему?
На некоторые вопросы я ответов вчера
получить не успел. После одиннадцати появилась
дурацкая привычка быть уже дома, и почитывать
засыпаючи. Стареем, брат.

Сверху - машины-сугробы. Ночью была яростная
метель. Принять контрастный душ, заварить чашечку
кофе. Вечером перед сном прочитать две главы
книги. И ничего не пропустить между. Снежный
город, дела, звонки, глаза детей и любимой.
Ничего...

- Леха, как ты там в Париже?
- Представляешь, Андрюх, мне француское
правительство квартиру выделило.
- !!!
- У меня правда мебели еще нет: два стула, но
можешь приезжать. Матрас найду. Вы то как?
- Мы в виде одноклассников встречаемся
седьмого февраля. Человек восемьдесят из шести
классов набирается. Тридцать лет долой, Леха.
- Я не успею.
- А картинки твои показать можно?
- Конечно - показывай. И, Андрюх, нужно
что-то придумать - начался год русско-француской
дружбы. Давай проекты новые...
Где взять проекты? Будем думать. Француз ты,
случайный наш, художник - Леха Батусов.

Впервые в новом году врачи разрешили выйти с ней
на улицу. Я вынес ее в розовом пуховом комбинезоне
на деревянное крыльцо на которое, вокруг и везде
падали огромные хлопья снега. Моя девочка, ты же
не видела никогда такого волшебства! Мой Ариненок
от счастья и неожиданности сразу примолк. Потом мы
дошли с ней и любимой до ближайшей церкви, набрали
святой воды. Огромное количество горящих свечей,
запахи, заставили Арину затихнуть и удивленно
таращить голубые глазки. Когда мы вернулись, на ее
щеках выступил в цвет комбинезона легкий
румянец...

Отправил на полку прошлогоднюю записную книжку и
вот, что какую запись я откопал, сделанную в
середине прошлогоднего января: "Снился мне
президент. И плохо он выглядел..."
Так и есть спустя год, уже не президент -
премьер Путин, измученный бесконечностью
переговоров и, видимо, не очень твердой позиции в
деле транзита газа через Украину, впервые за много
лет выглядел на экране телевизора очень неважно.

Найти паспорт и написать песню.
Паспорт нашел в сейфе банка в понедельник
(менеджеры не выкинули, но и не позвонили
-убрали), а песню так и не написал. Пока...

Мама вслух обратила свое внимание на пятерку
проходящих мимо чернокурточных старшеклассников.
Дело было в нашем дворе и я ее
"прикрывал".
- Почему вы все одинаковые, темные?
Ребята не обернулись.
- Мама, здесь так принято. Ты на свою одежду
посмотри.
- Но я ведь они молодые. А ты, вот, в красном...
- Но моя красная куртка "умирает" с
грязным воротником не пройдя и месяц зимы. Чтобы
здесь нормально себя чуствовать, необходимо иметь
три таких куртки, при переодической отправке
каждой из них в химчистку.
- Нельзя быть одинаковыми, - выслушив меня,
отметила мама.

Какое счастье мне не смотреть на этого толстого
лысого мужика - меня, со стороны...

Было время, и я легко и иронично разбивал стихи
Игоря, на те которые мне очень нравятся, на те
которые не очень, на те которые режут слух...
А вот попытался ныне помочь Тане с выборкой для
Алексеевского избранного, и понял, что не
получится у меня. Нравится все, особенно последние
две книги. Целиком!

Из еды здесь только вино.

Иван Михайлович Корнилов вспомнил наш с Игорем
вечер в областной библиотеке. Мы были в красных
свитерах и в выразительных банданах. С места
Корнилов крикнул Игорю: "У вас змечательные
окончания", а я достаточно громко с юморил:
"Читай дальше только окончания".