Мама заходила с Ариной сегодня в детскую группу
развития. «Будешь ходить?», - спросила мама. «Буду
ходить», - ответила Арина.

Не принижая достоинства наших ребят
лыжников-спринтеров, надо не забыть поблагодарить
рухнувшего на последнем подъеме перед мощным
норвежцем Петтерсеном казахского парня с очень
руской фамилией Полторанин. Если, конечно, за это
принимаются благодарности.
Пусть теперь норвежцы думают (а их было в
забеге, аж, три) о том, как бы сложился финиш, не
будь этого злосчастного (какое точное слово для
конкретного случая) падения.

В фигурном катании я смыслил что-то в
восьмидесятых, и раньше. Собственно, когда
смотрел. Рано утром, чтобы не разбудить любимую,
включил без звука телевизор, и очередной раз
убедился, что Плющенко мне абсолютно не
симпатичен: длиннорукий, носастый, с резкими
жестами… В былые времена великого противоборства,
я всегда отдавал предпочтение его опоненту -
Ягудину.
Время пришло - Ягудина давно нет в
соревнованиях, а вернувшийся в строй мужик
Плющенко бьется за страну, понимая всю тяжесть
ответственности в условиях жесточайшего провала
всей российской делегации. Осознанность
необходимости победы несмотря на разные
сопротивления, не может ни вызывать мое крайнее
уважение к Евгению. Независимо от результата.

Вчера переводил деньги на частный счет Лалиты
Чингизхановны. Если бы кто-то абстрактно от моего
случая и жизни сказал бы, что такое сочетание
возможно, то я ответил: "Такое возможно
только в очень извращенном мозгу
писателя..." Или просто бы не поверил.

Родину нельзя поменять
блин, думает пол страны –
нельзя ее поменять

нельзя ее изменить
и почти невозможно
в ней что-то испортить

менять ее
мать ее
мыть ее
(не перемыть)
ее - нашу

ору РоРуРоРуРо ору

Друг попросил прокомментировать провал первых дней
российской сборной на Олимпиаде. Что
комментировать? Мне кажется, что все по делу.
Зимняя страна до развернутого зимнего большого
спорта не дотягивает – много других проблем на
грани выживания, сопротивления холоду, не
результативной борьбы с наркоманией и
алкоголизмом…
Современный спорт требует не только
смелости и силы, но продвинутого интеллекта
спортсменов (с этим у нас посложнее, будет) и
мощной современной многоуровневой базы по всем
видам спорта (с эти у нас совсем плохо –
многомиллионная страна ездит кататься зимой на
Донбай, где, например, в этом году ломался один из
двух подъемников).
Но и это не все. По большому счету мы и
летний чемпионат мира прошлого года по легкой
атлетике провалили. Если бы не три ходока одной
школы из Саранска, то некогда насквозь победная
держава, отметилась бы единственной золотой
медалью в прыжках в высоту. Понятно, что очень
тяжело привыкать к косвенным итогам и мыслям о
разрушенной на глазах Империи, но это уже
свершившийся факт, а спортсмены и спорт, просто,
очень на виду.

Надо же – покойный писатель Василий Аксенов
подсказал мне в послед-нем своем романе
«Таинственная страсть» (который я выискивал для
покупки несколько недель), что мне делать с моими
воспоминаниями об Игоре Алексееве.
Сначала мне показалось, что нужно
написать все по серьезному. Типа, такого-то числа
мы там-то познакомились, туда-то вместе ездили, о
том-то говорили. Благо, только записанных на
диктофон диалогов около пятнадцати, а кроме -
много встречных посвящений, и разного. Но скучно
как-то стало
изначально, и я все оттягивал начало записей. К
тому же напрягай - не напрягай бездарную память -
в яблочко не попадешь. И вот Аксенов дает мне
простой ход – не называй героев буквально, и
будешь свободнее в своем повествова-нии.
Принимается. Условное название будущей книги:
«Разговоры с Дождем». Дождь – образ Игоря, Сокуль
– я, ну и т.д.

Впервые «Точка С» была приглашена в качестве
хедлайнеров на развернутый рок-фестиваль с
большими традициями. Двенадцать лучших казанских
групп, семь часов живого звука...
Затянувшееся ожидание (группа своим выступлением
закрывала рок-форум) смягчило возможность
лицезреть своими глазами и слышать своими ушами
весь разнообразный рок-спектр, столицы Татарии на
выстроенном и мощном звуке клуба «Крылья».
Надо отдать должное группе местных
звукооператоров – они доработали до конца и все
шесть композиций "Точки" (в порядке
выступления -«Кто из нас», «Понты»,
«Ухомзвенящий», «Сапоги», «В небо» и «Stand by
me») прозвучали отменно.
Группа отработала, а Рома спел, на
сегодняшние сто. И что немало важно, удалось
обыграть частично обновленные инструменты.
Тем же зрителям, кто остался до конца, явно,
есть, что вспомнить и передавать из уст в уста о
гостях со средней Волги.

Семьсот километров до Казани. Пять с лишним часов
ожидания в обкуренном клубе, пять минут настройки,
двадцать минут игры. Уже не новость – уровень и
плотность звуков «Точки», хватающий зазевавшихся
вокал, мощная подача…
Пять часов сна. Семьсот километров обратно. Не
стоит обсуждать, стоило ли это того. Чего?
Я вот хочу отметить, что я хорошо отработал
водителем своей же группы.

Синоптики неделю обещают каждый день повышения
температуры градусов на десять. Но наступает утро,
а мороз лишь крепчает. На стоянке, прогревая
машины, заводим разговор с мужчиной лет ближе к
шестидесяти.
- Морозы, как в детстве, - говорю.
- Я только что передачу посмотрел. Обещают,
что тридцать лет теперь будет таких. Солнце
куда-то отклонилось. А мы уже разучились к
настоящим зимам готовиться. Валенки забыли, как
выглядят…
- А великое потепление?
- Ясно было, что кто-то эту тему протежировал.
Деньги везде решают все. Большие деньги.
Да, подумал я, включая обогрев сиденья и
трогаясь, тридцать лет не дожить, пожалуй. А вот
Витька позавчера…
У завода негде было примостить машину.
Все-таки он успел стать генеральным директором. И
человек был добрым очень, вникающим...
В огромном и, видимо, не отапливаемом цехе
стояло несколько сотен утяжеленных новостью мужчин
и женщин. Бетонные колонны, обыгранные в
красно-черный материал, большой экран телевизора с
чередующимися счастливыми кадрами большой
Витькиной семьи. Кабинеты, заводские станки,
друзья на шашлыках, страны теплые, счастливая
жена, трое мальчиков…
Виктор остался для меня очень молодым
парнем. И я не стал близко к гробу подходить. От
сгорбленного страдающего силуэта Федора
Станиславовича веяло такой болью. Кому же теперь
завод вытаскивать? Кому вытаскивать, загнанное в
угол, отечественное машиностроение, если от таких
природных оптимистов (каким, несомненно, был его
сын) в нужный момент отворачиваются ангелы?
Почему? Нет ответов на эти вопросы.
Дует холодом по ногам среди неспокойных
речей, и я впервые в жизни пожалел, по серьезному,
что остался давно без прически. Да, ладно
потерпим. Нам-то живым. Витьки то как? Как там,
тебе, Витя? Непонятно мне все. Сорок пять лет и
пару дней. Одно мгновение февраля на мерзкой
российской дороги…

12 феараля группа "Точка-С" выступит хедлайнером
традиционного рок-фестиваля "ХаРОКат" памяти Марка Званца в
Казани, который пройдет в ночном клубе "Крылья".
Приезжайте, приходите, кто рядом...

Пышная телом бабушка Таня (моя теща) задает Арине
неспешно вопросы.
- Мама, какая?
- Лю-би-мень-кая.
- А папа?
- Лю-би-мень-кий.
- А бабушка?
- Боль-сая.
- Какая?, - резко и громко спрашивает
недовольная бабушка.
- Мале-кая-мале-кая, - мгновенно реагирует
Арина.

P.S. Это история имела на следующий день
продолжение. В приватном разговоре с мамой
перечисляя достоинства всех, Арина сначала сказала
о бабушке: "Малекая-малекая", а потом с
хитринкой и тихо, шепотом, как бы по секрету:
"Бо-шая". Арину не проведешь.

Дед Саша сначала проходил, как «Кака». С
проявлением буквы «с» в языке девочки, он стал
звучать еще веселее. И только освоив подобие «ш» в
слове «Маша», Арина стала пробиваться к
подлинному звучанию имени тестя.

Запрету подвергся в нашем доме новый русский
мульт-сериал «Маша и медведь». Арина не только
научилась угарно копировать походку и манеры
взбалмошной маленькой девочки, но с удовольствием
стала воспроизводить ее капризы и дикие крики.

Я не подбираю события. Тем более такие. Как их
подберешь? Сегодня, вот, у Гришковца родился
третий ребенок - девочка Маша. И это классно!
Но месяц февраль всегда сложный. Привычно, но
привыкнуть к некоторому не возможно. Вчера вечером
я прочитал, что на сорок восьмом умерла от рака
очень красивая артистка – Анна Самохина. Оделся на
работу я несколько машинально в черное. Часов в
одиннадцать утра узнал, что по дороге в Москву
погиб Виктор Шимчук, директор, сын предыдущего
директора Федора Станиславовича Шимчука,
саратовского завода "Нефтемаш" на
территории которого я с друзьями начинал свой
бизнес. А еще Виктор был менеджером первого набора
моей фирмы, мы ездили с ним за беларусским детским
питанием на заре нашего бизнеса. А еще он был
хорошим семьянином, отцом троих детей, и просто
хорошим, добрым и молодым мужчиной...
В субботу он отмечал свой 45-летний юбилей, но на
вид Виктору всегда можно было с десяток лет
скинуть. Было, блин!