поэзия – это место, где никого уже нет
только что был рядом автор
был рядом, но все - его нет

остались лишь звуки, тропинки
не музыка - некая вязь

пули летящей свист
шорохи старых газет

краски настолько чистые
как с детством тонкая cвязь

и прочерки между буквами
и место, где чистый лист

Нужно ли выкладывать первые куски об Игоре? Не
знаю. Пока подожду. Пока пишется самое начало и
есть силы ждать.

- Что она говорит?
- Все.
- Да, ладно, ей двух лет еще нет.
- Согласен. Но она говорит все. Произносит.
Иногда не склоняет, но часто пытается. Ее
тарабарский без навыков и не прислушиваясь можно
не разобрать с первого разу, но она повторяет
каждое слово, строит свои фразы...
- Повторяет в точности?
- Ну, иногда каверкает, но когда ты вносишь
утвердительно ударения на нужные буквы и звуки,
она пытается видоизменить, попасть.
- Тебе хорошо, что она есть?
- Конечно. Мне хорошо, что все вы есть. И она –
самая маленькая.

77-летний профессор – геофизик Александр
Городницкий продемонстрировал недюжую форму и
незаурядный талант. Кроме трех часов рассказов и
пения, он успел нас успокоить по поводу 12-го года
и великого потепления.
- Посмотрите сами в окно. Меня спрашивают –
видели ли вы когда-то столько неубранных сугробов
на улицах Петербурга. Я отвечаю – да, но это был
блокадный Ленинград.

Заехал по приглашению художника Вячеслава
Владимировича Лопатина в музей Павла Кузнецова на
обсуждение его воспоминаний. Мощный исторический
труд о городе и творцах длинною в целый век
обозначен, как «Саратовская школа».
Невероятно, но все обсуждение
поколения оттепели (а в нем пиняли участие
известный кинодраматург, несколько достойных и
уважаемых художников, а также летописец
саратовской школы театра и явно не простые
случайные зрители) помимо реверансов было выведено
на тему обсуждения наличии школы, как таковой.
Привычно, но и противно, что вместо сплочения и
выходов на новые совместные выставки, книги,
журналы, художники трут о том, что после Гущина
было здесь что-то значимое или не было. То же
самое происходит у музыкантов. И у литераторов с
расслоением на два журнала «Волга». Хорошо, что
два – не об этом речь. Плохо, что два течения
превратились из простого конкурентного поля в
группы явных антагонистов.
Но слово для всех одно. Наличие в
Саратове россыпи все новых талантов во всех сферах
искусств никто не отменит, а отсутствие любви к
друг другу говорит лишь об одном – о снижении
внутренней культуры в чаще напрасных битвах за
свой кусок. Да, и стыдно все это перед сединами
таких людей, как Лопатин.

Аппетит приходит во время еды. Если бы мне полтора
года назад, год. Да, что год – два месяца до,
сказали, что «Точка» будет играть на «разогреве»
некогда культовой «Рондо» на самой помпезном сцене
города – в Театре Оперы и Балета, я бы конечно
поверил, но… близко к тому, что воспринял сие за
розыгрыш. А вчера я вовсе не прыгал от счастья, а
лишь отмечал небольшие композиционные ошибки и
оплошности, интересовался мнением у публики по
итогам вечера.
В целом – все прошло удачно. И хотя Рома
чуть волновался (это было особенно очевидно на
первой композиции), все пять вещей прозвучали
хорошо. Может на «разогреве» нужно было играть три
(кто бы нам об этом сказал). Во всяком случае,
объявить в начале свою программу неподготовленному
к встрече зрителю. Но любой опыт (а такого -
масштаба особенно) бесценен. Было много
аплодисментов, возгласов одобрения и протеста.
Кричали даже "браво". Зал разделился, но
это не помешало ребятам качественно доиграть. А
когда в очередной в этом году снежный,
парализующий автомобильное движение, четверг в
Опере Ромка завершал второй куплет последней
композиции словами: «Здесь в четверг выпал
снег/Помнишь мы о снеге так мечтали…», - я получил
свой легкий перехват дыхания.
Вспомнился почему-то единственный школьный
спектакль на камерной сцене кинотеатра «Пионер». Я
был тогда в классе в четвертом-пятом. Мы играли
«Красную Шапочку», и я был единственным мальчиком
среди труппы. И играл, естественно, волка.
Помнится и причина, почему я согласился на такой
эксперимент. Конечно, из-за ярко выраженной любви
к той Красной Шапочке. Почему я это вспомнил? Ах,
да, Рома перед первой композицией зачем-то
обронил: «Хотелось бы не в последний раз». У
«Точки» не в последний, а в первый. Я в этом
абсолютно уверен.

- Почему здесь редко?
- Не успеваю. Пишу воспоминания об Игоре. Время одно.

Важно ли кто приедет к тебе на кладбище? Не менее
важно – время года. Люди так устали от зимы, что
имеют право. Право не ездить на кладбище? Странно.
Я не дошел до могилы отца, тестя, друга - так
много нынче снега.
Теперь я стою на могиле школьного товарища и
недавнего коллеги. Она вся в венках, цветах.
Подтягиваются его сослуживцы, знакомые, близкие.
Их не много. Уже сорок дней прошло. Зима добирает
свой урожай, продолжает жестоко. Уже и сил нет. И
понимания. Вон в Москве молодые артисты «пошли»:
Владислав Галкин, Юрий Степанов. Классные артисты.
Нет ответов на многие вопросы, но кладбище не для
этого. Это последний приют, это молчаливая память…

Я доболел до конца. Хотя очевидность отсутствия
перспективы попасть в полосу драйва побед, было
понятно по первым же дням. Обычное умалчивание и
призывы о долгом запряге, нужны только чиновникам
для несколько дней внутреннего комфорта – мы же
простые болельщики, не можем себе самообольщение
позволить, хоть, не скрою, что порой очень
хочется. Хотелось…
Зачем я же себя так с многочисленными
друзьями и знакомыми, и многомиллионной братией
болельщиков, заставил мучиться? Все – просто.
Поверить в то, что и спорта у нас нет – потерять
серьезнейшую составную часть национального
оптимизма. А что тогда у нас есть? Наука с
огромной миграцией мал-мальской подготовленной
молодежи в любых благоприятствующих направлениях?
Искусство, выхолощенное пустотой туповатой
группки, захватившей финансовую артерию
телевиденья. Что осталось у нас для стабилизации
чувства национального самосохранения?
Интересно, что провал в спорте, наступил в
момент его максимального финансирование в этой
части мира за все время его существования. Уверен,
в этом, не зная абсолютных цифр, на все сто.
Цифры, которые по практике нашего замалчивания
вряд ли опубликуют, не очень-то нужны – достаточно
логики. Деньги за результат спортсменов при
Советах никогда не играли ключевую роль. В
современной же России на фоне очередной
стабилизации цен на черное золото, власть имущая
Россия поставила ставку на спорт. Впереди ведь к
тому же Олимпиада в Сочи!
Но деньги, во-первых, далеко не все.
Во-вторых, как только появляются реальные деньги,
в этом олигархическом спруте, моментально
создается прослойка «моющих». И суммы ушедших
российских (а значит наших) капиталов совсем в
другую сторону, допускаю, не сопоставимы с теми
деньгами, что работают на спорт. Такая здесь у нас
практика. Вот только спортсмены ныне очень многое
знают. Лишнего. У нас же теперь отчасти открытое
общество. И считать не надо – можно вечером выйти
в гуляющий по планете «русский дом», увидеть рекой
льющуюся водку с икрой, красные и лощеные, зовущие
на подвиг, лица. Скажу лишь помимо того, что
алкоголь плохо совместим со спортом высоких
достижений, возникает невольное желание побыстрее
перейти от рабского труда пахоты каждый день,
кажется-то, что через коридор.
Поразила селекция некогда славных
российских лыжниц. За страну богатую на
длинноногих породистых «теток» на всех дистанциях
бежали маленькие девушки чаще с далекого севера.
Чаще уже с одним, двумя дитятями за спиной. Я
далеко не против долголетия в спорте, но какая-та
перспектива на тоже Сочи, как стратегия, в беговых
лыжах отсутствовала у российской сборной напрочь.
А на фоне мощных скандинавок, немок, полячек,
русская «бригада» смотрелась ох как не
выразительно. Все это подтвердили результаты, т.е.
их практическое отсутствие.
Что сказал в раздевалке канадский тренер
своим хоккеистам, чтобы вернуть их к жизни в
неожиданно обрушившееся на них добавочное время.
Думаю, очень простые вещи. Типа: «Страна ждет вашу
победу» И: «Хоккей – наша игра». И после этого они
не дали ни одного шанса американцам!
А мы все-таки опять забыли за этими
крысиным безобразием чинуш, что нацию нашу великую
так можно окончательно вывести из равновесия. Нас
опять унизили на всю планету! И мы спим, терпим,
но потом, не дай Бог, наступает расплата взрыва.
Мы ведь даже стали забывать, в этом свинстве и
бестолковости, что наша Родина огромная. И если в
ней мы потеряем еще и спорт, то ненависть нации к
себе может перейти допустимые границы. Что ж, мы
ждем от нашей парочки президентов реальные орг.
выводы. Реально ли от двоих? Не знаю. Но сейчас, в
момент вбухивания страны в Сочи, вопрос стоит
резко, и именно так.

Пока гуляли с ребенком по городсколму парку я понял, чем так
притягателен Гришковец. Он как бы всегда извиняется за то, что он в
этом дерьме с нами научился произнося простые истины, и на них
зарабатывать. Он кланяется и извиняется. И он трудоголик.

Обидно не то, что проиграли - бывает. Обидно, что,
судя по счету, одна из восьми команд - наша,
получается, что не билась. Команда не достойна?
Страна? Почему?
Чтобы выдержать унижение в тысячный раз
уговариваешь себя, что в спорте при прочих равных
многое решает случай: день, первый гол, нечто, что
выше нас...
Случай случаем, а все равно получается, что за
державу СТРАШНО обидно.

Вечером я обзвонил часть друзей и товарищей.
Большинство из них сообщили мне о принятом решение
посмотреть хоккейный олимпийский матч Канада –
Россия в прямом эфире. А это пол четвертого ночи.
Или утра? Я сам дважды, в течении трехчасового сна
вскакивал, боясь пропустить пиршество на родине
замечательной игры, в которой русские столь
сильны. Конечно, надеясь на зрелище и, честно
говоря, лелея мысль о победе. А зачем иначе было
вставать?
Канадцы размолотили наших сразу же и
бесповоротно. 1:4 - в первом периоде, 3:7 - к
концу встречи. Ужас! Так мы их тридцать восемь лет
назад в первом матче легендарной серии неожиданно
разделали.
Что ж, так получилось. Хотя страсть к болению
за спортивные успехи страны и любимые клубы,
искоренить уже невозможно. Правда, в таких
ситуациях мы все несколько завидуем тому
окружающему нас меньшинству, которые не тратят на
эту часть придуманной каждым ирреальности столько
времени. В меру нашей «подсадки» и доступных
знаний мы ведь еще думаем о составах, тренерских
ходах, вспоминаем и сравниваем команды и игроков
предыдущего периода…
Погоревав очень недолго (на улице
по-прежнему стояла темень), я с чувством легкой
досады отправился в тепло на диван к своим
девочкам. «Мелкая» во сне постоянно скидывала
одеяло. А иногда у нее пробивалась трудноуловимая
невольная фраза, в которой мне слышалась речевка с
использованием слова «Рос-сия». Спи ребенок, спи –
возможно, мы выиграем когда-то в следующий раз.

Кум с любимой двоюродной сестрой приехал за
восемьсот километров на одни сутки по делу. Он
успел поиграть крестницей (т.е. с моей дочерью
Аи). Мы сходили на важный в развитии разговор, а
потом и на фильм «Аватар». В кои веки я второй
раз могу просто плыть по течению и летать в новой
вселенной. Вечером мы занялись болением и выиграли
в нефортовый год золото и серебро в биатлоне и
хоккейный матч с чехами. Очень даже! Кум, давай, -
приезжай…

расстройство.Ру

Арина изначально здоровается не только с людьми и
животными, но и неодушевленным. "Пи-вет
Лун-тик" (привет Луна - смотря на ночное небо
и помахивая ей рукой), «Пи-вет го-пак» (Привет
Городской парк). Или, например: «Пока лифт».
Вечером мама расспрашивает у Аи о том, как
она кричала и уговорила ее в Горпарке прокатить ее
на паровозике. «Па-ло-во-зик - я тут», -
воспроизводит Арина.