Новостей нет. Нет, новость одна – я не умер.

Большего опустошения, чем утром после победы, не
бывает. Генералы обходят не стройные колонны в
поисках знакомых лиц. Нет их. Их почти не
осталось.
Спортсмены понимают, что вчерашняя победа
могла оказаться последней. Мы выиграли 5-го
путёвку в Сочи за 45 дней до моего 45-летия.
Сработали все цифры приумноженные на титанические
усилия каждого в команде и желание доказать, что
мы-то можем. Мы выиграли, но сил почти не
осталось. Одного соучредителя команды я вечером
впервые в своей жизни увидел настолько
опустошённым. Другой, в пьяном угаре, под утро
неожиданно укатил на поезде с украинскими
легионерами и очухался на станции в приличном
удалении от города. Третий, он же тренер,
отправился в штопор вдогонку на следующий день.
Вот это мы победили! Вот это мы дали жару в
жару... себе!

Он сидит на дороге на деревянном ящике примерно в
пятидесяти километрах от города всё лето. Во
всяком случае, в те дни, когда я, достаточно
регулярно, проскакиваю мимо по трассе на своей
машине. Он в отличие от бабушек с пирожками и
молоком, явно ничего не продаёт.
Что он делает на дороге в соей потрёпанной
временем шляпе? Возможно, что он потерял здесь в
аварии родных, любимую. Хотя недавно у меня
появилось и другое банальное предположение - он
служит указателем поворота наркокурьерам. А может,
он придумал себе роль живого памятника? Надо бы
наконец-то спросить, остановиться. Эй, человек!

Прожив до лысин, до седин, ты неожиданно выясняешь, что не знал многих
абсолютно точных определений, которые контрастируют с твоим
восприятием мира. Например, в воспитании детей. Ты абсолютно, на сто
соглашаешься с лозунгом: «Не беречь, не объяснять и не делать за
них», - хотя всю жизнь пытался делать обратное.

Утренняя не любовь к себе из-за вчерашнего выпитого вина, коньяка… (Я
ретранслирую свои чувства на более ранний период, потому что как раз
вчера, позавчера удалось справиться).
Физиологически ощущения апатии не так серьёзны, пока не накроет тебя
какая-нибудь жестокая болезнь. Физиология тела и утреннее недомогание,
не идут ни в какое сравнение с твоим внутреннем голосом ненависти к
себе.
Твоя вчерашняя слабость перед выбором и скомканный мучительный
вопрос глядя в зеркало: «А что дальше?».
Ты вспоминаешь, попутно, отца. Весь род. Огромное количество
мучающихся мужиков вокруг и некоторых уже «отмучившихся». Ты говоришь
себе, что хватит. Что тебе этого не нужно. Что у тебя есть право
выбора. И борьба опять отложена… до вечера.

Принять правильное решение отправиться ли в новую дорогу, или остаться
дома, можешь только ты сам. Увлечения и дорогу, выбираются по твоим
средствам, но последнюю чаще из-за невозможности больше оставаться. И
всё-таки это только твой выбор.

На параде я стоял вместе с командой, но игры мои
закончились. Как сказал едкий на слово Костя: «Ещё
два-три года назад можно было разобраться среди
играющих, найти знакомых, пошутить». Время и здесь
ускорилось, но кто ж на него может быть в обиде.
Так всё здесь устроено – вокруг переменные
величины. И только Солнце можно причислить здесь
к постоянным… К реальным и постоянным звёздам. Не
много.

Зелёный остров, Собачья дыра, Чёрная речка… Волжские дали с огромным
количеством островов и палаточными стоянками.
Утро. Сейчас начнут поодиночке вываливаться мои друзья, продирать
глаза, нырять сонные в воду, разводить костёр, подогревать шулюм или
уху…
Утро. Мои друзья оккупировали в этом году места нашей юности и стоят
по-старому, по-простому. Каждое утро я мысленно с ними.

Чем больше событий, тем меньше я записываю.
Некогда. Вот бы не записывать ничего.

Мы возвращаемся, чтобы уезжать вновь. В полсотни
километров ниже по течению наш товарищ приурочил
своё день рождение к съезду дилеров. Газовики
создали маленькую Швейцарию, а мы увидели в ней
улыбающийся и довольный народ, стали зрителями
КВН-новской программы, фейерверка. Ночь пришла –
пора домой.

Поездка на катере на песчаный волжский остров в
мужской компании к лагерю друзей, что стоят в
палатках вторую неделю семьями, ловят рыбу, поют
вечерами песни… Уха, сваренная в ведре, из вчера
вечером пойманного трёхкилограммового судака.
Поездка на лыже за катером. Тётя Нина c
"большой земли" с огромной шарлоткой в
руках...
Надо уезжать. Как жалко.

- А почему, к чему пятьдесят пять?
- Время пришло.
- Ты меня путаешь?
- Да нет, как раз для этого времени крайне мало.
- Ничего не понимаю.
- А и не надо. Тебе дали пас - ты сначала мяч
догони.

И ты приезжаешь с командой ветеранов в
какой-нибудь насквозь степной городок Мокроус,
проехав полторы сотки с хохочущими на задних
сидениях мужиками.
И неровное поле почти без травы, и задувающий
ветер с такой силой, что ты не успеваешь, не
подумать, не остановить мяч.
И наполненные трибуну местными болельщиками. Наш
приезд для них событие, хоть как-то разбивающее
невероятную, но привычную вечернюю скуку.
И поливальная машина вместо душа на выходе. И
украденные деньги с ближних штанов в раздевалке,
несколько растерянного от произошедшего, нашего
защитника.
- Ты же взрослый давно, Дима? Здесь нельзя
щёлкать…
Мы рассаживаемся по машинам и выбираемся из
города, останавливаемся у первого кафе, заказываем
мясо. Кроме четверых водителей, остальные
поднимают пластиковые бокалы, и пьют водку,
коньяк, пиво. И говорят тосты за команду. Я по
водительскому своему определению в этой четвёрке,
к тому же сегодня я с фотоаппаратом и непрерывно
щёлкаю: степь и небо, небо и степь, мясо над
мангалом, портреты «наших», удивлённое лицо Димки…

Они прозвонились ко мне из Москвы, представились солидным западным
изданием, попросили встречу для интервью. К обеду пришла их
представительница с толстым, теснённым золотом, фолиантом.
Фотографии, биографии, точные справки о каждом присутствующем в
книге.
- Такой же будет ещё о трёх вновь выбранных городах России. Один из
них ваш.
И я «купился»! Я рассказал свою жизнь не схематично, по-ходу ещё
раз убедившись: не состоял, не рекламировался, не привлекался. В
конце, зазомбированный, я наговорил «пароли» - телефоны моих
талантливейших друзей. И лишь, завершив всё, выдохнув все слова, я
задумался – они выбирают верхний слой человечества во всех крупных
городах и при желании могут отправить оставшихся в состояние близкое
к обезьяне. Они нас выбирают, а мы наивные «покупаемся».
Конечно, это ближе к шутке – мы имеем дело, с продвинутым красиво
поданным, бизнесом . И каждый выбирает для себя.

ночью ангел прилетал
шлёпал пятками по лужам
кашлял, словно он простужен
груши грыз, кого-то ждал

у тебя там выходной
вместе с красною луною
тебе важно, что со мною
бьюсь, во снах своих герой

выйти я не захотел
- Испугался?
- Испугался!
я здесь заживо загнался
и оставлен не у дел…

ах, ты ангел, мой родной
прилетай ко мне зимою
я в ночи трубу открою
нас с трубой потянет в вой…

Лучшей вешалки для вещей, чем человеческие плечи – не существует.