Они уложись в сорок дней за его уходом: Ельцин,
Ростропович, Лавров, огромный кумулятивный заряд
мужества, стойкости, таланта и юмора, синергия
правды. Близкие по возрасту – практически
ровесники на подступах, или только перешедшие
восьмидесятые. Четырёх достойнейших сыновей
потеряла моя Родина.
Недавно кто-то из дикторов отметил, что
открылись какие-то небесные двери. Если так, то в
такой компании им будет интересно везде. Нам, как
без них?
Ещё я хотел мысленно сбросить им лет по
пятьдесят, дорисовать на русские мужественные
лица шикарные волосы, надеть камзолы и
распределить среди них роли мушкетёров, спасителей
устоев женской красоты и мужской настоящей дружбы.
Думаю – не надо, достаточно помолчать и почтить их
память мыслями об униженной, теперь вот эстонцами,
России.

Фотографом толстого глянцевого журнала оказалась
двадцатиоднолетняя крохотная девушка Ксения. Я
довёз её до нашего посёлка «Загородный клуб» и
стал наблюдать за её быстрыми перемещениями по
местности с пулемётными выстрелами из камеры и
многократными сменами оптических насадок.
- Где ты всему этому научилась?
- У меня много друзей. А институтов таких просто
нет.
- Ты сумеешь из стройки и слегка зеленеющего
леса вокруг сделать «конфетку»?
- Это моя работа.
На обратном пути она рассказала о своих
друзьях-фотографах практически без личных вещей с
камерами слоняющихся по всему миру.
- У вас теперь есть такая возможность.
- Да. А мой папа тоже любит «Битлс».
- Это нормально.

Из трёх десятков людей на юбилее, я два года назад
не знал никого, включаю юбиляршу и её двоюродную
внучку, мою Астру. Я не говорю, что мне было
сегодня не комфортно – всё не так: люди тёплые,
душевные, на алкоголь глубоко не заточенные. Но
просто, если задуматься, то два года назад я не
знал никого из этих людей вообще!
Всю обратную дорогу с Астрой, мы
говорили о том, что нужно думать о настоящем и
будущем. Прошлое всегда с нами, но уходить в него
постоянно опасно. Особенно когда время «до» и
время «после», ещё долго будут несопоставимы.

Мама вчера позвонила перед сном.
- Хотела пожелать спокойной ночи. Сегодня мы
потеряли двадцать человек.
- Как считала?
- Кирилл Лавров, Ростропович и восемнадцать
солдатиков в вертолёте в Чечне.
- А от одного до трёх из "ночного
дозора" в Таллинне.
- Забыла. А ты думаешь, что они наши?

В баню за мной зашли три юноши
шестнадцати-семнадцати лет. Я истекаю потом в
уголке, а они на непонятном тарабарском языке
говорят о неизвестной мне музыке, ди-джеях… Как с
другой планеты – ничего не понимаю. Причём мат
(что не может не радовать) в разговорной речи
отсутствует напрочь. Концовка разговора грустна,
но уже понятна:
- А клубы хорошие в городе есть?
- Да так (называют клубы).
- А в них безопасно?
- Шутишь что ли? Где теперь безопасно?

Не надо строить иллюзий, а пригласить на трон
наследника родовитых Романовых (правда, я думаю,
они разучились за несколько поколений без власти,
мять и душить на корню любые интриги, а без этого
будет всем им, и нам, достаточно опасно). Для
самоуспокоения масс мы совершаем бессмысленный
поход к урнам для выбора президента, а на самом
деле всё проще - нам называют приемника.

Из интервью Эланы саратовской еженедельной газете
"Взгляд" (19-25 апреля 2007 года):

" - А как же вам удаётся совмещать
занятия бизнесом и творчеством?
- А никак не удаётся. В бизнесе нужно
рационально мыслить - с расчётом на завтра и
послезавтра, а творчество не желает укладываться
нив какие рамки и подчиняться стратегическим
планам. Честно скажу, что первые полтора года из
четырёх, пыталась что-то совмещать, но в конце
концов пришлось сделать выбор, о котором я ещё ни
разу не пожалела. Хотя знаю людей, которые умеют
заниматься и бизнесом, и творчеством. Например,
живущий в Саратове поэт Андрей Сокульский - мой
хороший друг. Но, может быть, просто у мужчин
какой-то другой склад ума и души?"

Я так сам всегда так говорю: "А никак
не удаётся". И стараюсь удержать
разбегающиеся начала, и вгоняю своих
друзей-оппонентов в очередное непонимание. Были бы
мы дельфинами с разными функциями полушарий
головного мозга. Были бы дельфинами - попросили бы
разделить мозг пополам ещё раз. Ещё раз...
В самом начале июня (я специально посмотрел
по трудовой) исполняется двадцатилетний юбилей
моей менеджерской и коммерческой деятельности.
Первая же книга стихов "Четыре квадрата"
вышла в конце 2002-го (правда тоже, как итог
двадцатилетних поисков слова). Долгое и, главное,
качественное совмещение разных материй невозможно.
И если на стихи и дневники, как отдушину, меня ещё
как-то хватало, то пьесы, сценарии, романы и
повести лежат в лучшем случае начатые первыми
страницами, набросками и главами. Бизнес при этом
всё равно страдает. Голова человеку достаётся
одна. Моя от проблем и раздвоенности, устала
тянуть и склеивать в дни и годы, видимое
несовершенство, непорядок и незаконченность. И от
этого цельности всё меньше. И сил для точечного
прорыва. Для победы и самоудовлетворения.
Мой друг, "сестра" Элла поняла,
что пришло время делать главное, а я? У кого
спросить, когда точкой отталкивания служишь
перекалённый ты сам, и никто другой? И если тебе
проще, то ты можешь за побудительную и условную
отправную точку, принять чей-то пример, чью-то
мысль в статье, или сослаться на какую-то условную
круглую цифру. Дело не в этом! Всё условно, пока
ты сам не совершишь поступок.
- И не жилось тебе бизнесменом?
- И не жилось...

Не люблю проигрывать. Когда тебе всё равно, то
живётся проще. Но не от меня это зависит. Не
проигрывать можно научиться, если бить в одну
точку: собирать домино, вышивать крестиком,
подкидывать предметы в цирке, подстригать собак...
Не важно! Определённые навыки достижимы до
человеческого совершенства быть первым, если ты
невероятно поглощён и узконаправленно тренируешься
с утра до вечера. Раз в столетие (или тысячилетие)
Бог наделяет многограными способностями нового
Леонардо да Винчи, но не сейчас не об этом. Я не
могу сосредоточиться на одном и не люблю
проигрывать.
Два года играю в настольный теннис. Сдался бы
мне этот теннис, но в нём можно играть до ста лет
(если проживёшь и ноги будут ходить) и выигрывать
у себе подобных. Вчера на финальном турнире в
клубе (в финальную пульку мне удалось пробиться из
полуфинала лишь со второй попытки), я получил
уроки мастерства от умелых и прытких. И вот хожу
по залу в паузах, анализирую неудачи. От
закравшейся обиды, посчитал средний возраст
участников турнира. Выяснилось, что в среднем они
на десять лет меня моложе. а самый близкий мне по
возрасту моложе на пять лет. В последней, ничего
не значащей для меня игре, я "вынес" со
счётом 3:0, одного из лидеров, и лишил его тем
самым призового места.
Извини, Вова - ну, не люблю я проигрывать!

- Куча, спрятанных за цифрами телефонов, людей на
сайте, молчание в переписке...
- Тебя качают!
- И ты думаешь, что я могу потом всплыть в
новом обличии - господином Пупкиным?
- Уже где-нибудь всплыл.
- Это даже хорошо, Пупкины объединившись с
Сокульским, станут народными.
- Не надейся - станут Пупкиными.
- Почему?
- Фамилия ближе к народной. А потом им никто
не мешает обозначится Пушкиным.
- Да и пусть подавятся - поэзия вещь плохо
конвертируемая, а история захочет - рассудит.
- Но роман вывешивать нельзя!
- Я понял, но его нужно сначала написать.

Большая философия и долгие размышления о смысле
жизни, приводят к большим проблемам. А что ты
думаешь, другие мыслят только о сегодняшнем дне,
завтраке и тараканах? Конечно нет.
Просто не так часто, и у них нет столько
ненужного свободного времени, которое ты зачем-то
отвоёвывал для этих ничего не дающих мыслей.

Были в гостях у школьного друга – по моей просьбе
устроили маленький просмотр их последней семейной
поездки во Вьетнам. Андрей уже дед и приехавшая из
Москвы его старшая дочь с двухлетним Ванькой, их
младшая дочь Алёна, жена Ира, и, как всегда его
энергичная мама Нина, составляют сегодня вечером
большую и дружную компанию. Когда я, в
соответствии с реальностью, назвал друга дедом, то
в ответ получил лёгкое недовольство. Я забыл их
правила. Дед для Ваньки - отец Андрея, бабушка –
тетя Нина, Андрея и Иру, он будет звать по именам.
В этой семье всегда так было – по общей
договорённости, они мысленно сократили время в
семье (тем самым его увеличив) на одно поколение.
Молодые, подтянутые, здоровые, весёлые. Не из-за
договорённости конечно, но всё имеет значение.

- Ты так до одних диалогов опустишься. (Вопрос,
который мог бы задать мне Сергей. Диалог наш
виртуальный и происходит целиком во мне с
некоторыми ссылками на его строчки на сайте
"Литсовета")
- Когда человек заболевает, он продолжает,
изменив содержание, пить, есть… пока не
восстановится.
- Если восстановится.
- Согласен – всегда есть варианты, но в
момент временных остановок нужно продолжать делать
главное - мозг продолжает работу. А если ты о моих
реальных интервью с Игорем, то они постепенно
переросли в отдельную важную составляющую
писательского ремесла. И мне без них уже скучно.
Мы вот вчера встречались без записи и говорили о
новых его замыслах. И о моих проблемах. Жалко и
хорошо, что не все здесь можно поведать. При этом,
диалоги и встречи, настраивают нас активно
продолжать. «И хорошо, что вы там вместе», - твои
слова?
- Мои.
- А также твой ответ о том, что тебя
затянуло в писатели тщеславие?
- Мой.
- Хочу отметить своё мнение: причины, почему
"затягивает", единственной не бывает.
Банально - хочется оставить след и быть известным.
Допустим. Но когда и почему, каждый из нас
принимал решение под воздействием неясной
необходимости почти невозможно определить.
Накопилось вот. Пространство именно без тебя имеет
пустоту, которую ты заполняешь и увеличиваешь при
этом возможности для новых «заполнителей». И потом
лишь "вожжа под хвостом жить мешает"?
- И какой выход?
- Продолжать и совершенствоваться. К тому же
у всех по-разному бывает. Элана, например, и так к
своим многочисленным плюсам, добавила неожиданный
переход к профессиональному служению песне,
совершив у нас на глазах перерождение, а в своей
жизни - революцию.
- Революция – это проблемы.
- Революция – это революция. Реально мы
прожили их несколько: как внешние невероятные
переходы, так и внутренние. Мы ведь все в разных
пропорциях взамосвязанные сосуды, этакие солнечные
весы: в одном из которых благополучный «обыватель»
у телевизора, а в другом «жить вовремя… не слушай
того, кто в тебе воет позор!»…
- Ты выдёргиваешь слова из контекста.
- А другой возможности построить, эти
диалоги нет. И веду я его лишь с одной целью –
констатировать для себя, тебя и не только: мы уже
«вляпались» по уши. И идти на попятную не
получится. Примеры такие тоже знаю. От попытки
внезапно замолчать, мучается наш брат не меньше.
Да и зачем?!

Смотрим с Астрой ночной документальный фильм о
Ельцыне и его эпохе. Объясняю ей подробности
событий конца восьмидесятых, 91-го, 93-го, его
поход на второй срок с больным сердцем в
присядочку в танце в 96-м, грамотный выход и сдача
дел с извинениями перед страной под Новый 1999
год... Ельцин эпоха - моё время взросления и
действия, Ельцын - судьбоносная фигура среди
потрясений.
Я видел его, как и многие, оказавшись
недавно на трибуне финала кубка Дэвиса.
Передвигался он плохо, одну игру не досмотрел.
Сосредотачиваться на нём было некогда - шёл конец
2006-го. Ельцин перед смертью успел насладиться
очередной победой своих теннисных любимцев. Один
из элитных и красивых видов спорта с его подачи
уверенно "захватили" россияне. Большой
теннис входит в число прочих заслуг калоритного и
первого президента России.

Велосипед хороший. Вице-мэр - умница. Как-то он,
невероятно для многих бизнесменов, решился и
рискнул пару лет назад, податься во власть, что-то
изменить в нашем застойном Пылевограде.
Попили чай с колбаской, поговорили.
Когда он уехал, подумалось, что пока у нас один
высокий чиновник (хоть один!) ездит по выходным по
улицам города на велосипеде, шансы прорваться и
проехать в более достойную жизнь, ещё остаются.

«Плачи и голоса заживо погребённых» с графикой
Владимира Алексеевича Солянова – невероятно
красивая работа. Читается она в своей плотности
медленно, но магнетизм каждого стихотворения,
каждой строки, как воронка нового смысла. Я даже
по ходу придумал, что, отталкиваясь от Юриных
отдельных строк, каждый может продолжить
невероятно плотную череду его волн по-своему. Либо
взять их в эпиграфы.
Вот некоторые первые строки:
«Открытый Воронеж, в котором не спит
Мандельштам…»,
«Перебирая дождь своим смычком…»,
«Проекция улыбки на стакан…»,
«Над мышцей пляжа колыханье вод…»,
«От сталинской символикой ужасной…»
Вот последние:
«…и воет Кассандра, безумная девка одна.»,
«…иль пропасть на крутом и скользком склоне?»,
«…Звонили в дверь. Он к этом у привык.»,
«…следы людей, строений и эклог.»,
«…в тебе мелькнёт смеющийся Париж…»
И так всё! Невероятно энциклопедически
образованного и своей богатой биографией,
наполненного автора, по мне так нужно читать,
растягивая удовольствие. Разве что «малышки»
сглатывая сразу.

« а спрошено будет
не отвечай
а ответишь
встань у спиральной дороги своих остановившихся
часов»

Пусть идут настоящие часы Проскурякова без
ускорения, но… с удовольствием и достатком.