Запись на могильном камне: "Ушёл на ремонт
души"

Вчера я миновал полугодие открытого дневника. Он
подсожрал ненаписанные стихи и время, но послужил
хорошим разгоном в прозу. За разведчиками
подтягиваются основные силы. Хватит ли меня?
Надеюсь....

Что они думают, закуривая в лифте? Умеют ли они
думать, курящие в лифте? Стоит ли жить в доме с
лифтом, где курят? Но здесь курят в лифтах во всех
домах. Может в Москве? Я не хочу жить в Москве и
не хочу жить в домах, где курят в лифтах.
Ненавижу!

Наступила радостная и спокойная поэтическая
засуха. Конечно меня не может не глодать
отсутствие великих эпосов и утончённых строчек...,
но в целом я невероятно спокоен за стремление
снизить свою активность, приближающуюся сейчас
неумолимо к нулю. Простой анализ показывает, что
ушли от меня в небытиё две основных и тяжёлых
темы. Тема одиночества и непонимания - откуда это
берётся всепоглащающая нелюбовь к ближнему, и как
так возникает и происходит медленный мучительный
разрыв двух, когда-то очень близких людей. И тема
обездоленной и неустроенной России. В последней
придётся быть до конца, но поэтическим языком
говорить о Родине с беспросыпного бодуна, о
присутствующего вокруг бесконечного тупизма и
разгильдяйства, глубокого бытового бескультурья и
быдлости, о её странной непонятной мировой судьбе,
уже не хочется. Хочется быть лёгким и сеять
нежное, светлое, доброе... А это, как и всё, не
просто.

Если ты торопишься и давишь на педаль, то значит у тебя есть куда
возвращаться.

Если ты собрался в один переход проехать в сторону
моря с полторы тысячи километров, то должен встать
не позже пяти утра, выскочить из своего мегаполиса
до основного появления, дежуривших вокруг него
армии длинномеров, и держать рабочую скорость
значительно за сто км в час (желательно ближе к
ста пятидесяти). Впереди заправки, остановки
твоего экипажа по нужде, снижение активности в
населённых пунктах и на КП, ненормированное
общение с ментами, и, желательно, хотя бы один
приём горячей пищи... Впереди и в конце пути почти
двести километров гор и надо постараться заехать в
них до захода солнца. Есть любители ездить
переходя ночь, но я к ним не принадлежу - скорость
и видимость всё равно меньше, а утомляемость
привыкшего спать по ночам организма, несколько
разряженные от транспорта дороги, не
компенсируют.
Итак, если ты и твоя машина в форме,
то преодолеть такое расстояние очень даже
возможно: я делал это пару десятков раз. Проблема
в другом - на не идеальных, и в основном ещё
узких, российских дорогах всё больше неуправляемых
и невменяемых дураков. Человеческая жизнь здесь
стоит недорого и ты, как кур во щи, можешь не по
своей воли отправится в своё окончание - в
лобовую. Гастелло защищал Родину и пошёл в
последний на врага, с внутренним криком от
безвыходности. Подвиг его здесь странно не забыт,
а дороги наши всё теснее окружают венки и
памятники...

Я вернулся в зону своей максимальной адекватности
- в большой поволжский любимый и одновремённо
ненавистный мне город. Три тысячи километров
российских дорог, почти случайные уходы от двух
лобовых, грязное от дождей Чёрное море и
затянувшиеся грозы вокруг Сочи, не очень удачная
игра ветеранской команды... И всё-таки, и всё-таки
- я вернулся к себе домой, и подъезжая, после
перерыва эквивалентному времени путешествия,
отметил проблески нормальной творческой активности
и приходу простой-простой идеи. Надо отметить, что
меня весь день преследовали уходящие в горизонт
белые неровные фигуры разнообразных кирпичиков -
облаков. Идея такова: я начинаю коллекционировать
красивые облака, их фотографии... Недолговечное
искусство неба и я.

...я уезжаю на ветеранский футбольный на машине с
сыном и нашим лучшим игроком Андреем Чернопятом
(он едет с женой). Экипаж укомплектован, дорога
знакомая, а сайт будет наполняться в моё
отсутствие новыми фотографиями, стихами,
инсталляцией на фотки Бакуткина... Мои друзья и
"сайтеры", Оля и Саша, не дадут вам
скучать. А я временно прощаюсь - пока.

01.09.05 г. "Я объявил себя вновь директором
своего, более, чем одиннадцатилетнего
детища..."
"Я люблю уезжать. Мама сделала беляши и они
с вечера заполнили запахом машину..."

Каждый последний четверг месяца уже несколько лет,
если Игорь в здравии (тьфу-тьфу-тьфу), Табояков
представляет для него и всех желающих, почти
свободный микрофон для микрогородского среза и
общения поэтов, авторов-гитаристов и каких-то
других близких, и доступных для присутствующих,
форм восприятия. Аналоги в городе есть, но в
заведениях попроще, и без колоритнейшего
Алексеева.
Вчера набился опять полный зал, а я после
дантиста (и может из-за усталости) впервые получил
неожиданный разряд разочарования: во-первых -
пришёл, как на работу, а во-вторых - местничковое
почти всё, левое сборище жалких графоманов с
исключениями. Вот что настроение и зубы с
человеком делают!

...развозил по домам "великого русского"
с женой и Владимира Кузьмича Семенюка. Тот не
останавливаясь говорил о своих впечатлениях с
последнего московского кинофестиваля. Посетовал,
что посмотрел всего (!) сорок полнометражных
фильмов, а не так, как раньше около шестидесяти. Я
его подвёз к даче и тут он высказался о том, что
настрой не только наш, но и всего мира нехороший,
бесперспективный какой-то.
- А чего вы хотите, Владимир кузьмич, - планета
болеет!
- Оспа?
- Хуже - неизвестный вирус...

Ураган идёт на Америку снизу, а дочь собралась с
подружкой в Мексику на неделю. Смысл - в Мексику
на ураган. И опасно. Позвонил вхолостую. Осталось
оставить заметку здесь и на почте. Поля - не езди!

Ярким солнечным летним утром встретил нас сентябрь

После последней закраски подъездных кирпичей на
нашей площадке осталось пятно от красной краски.
Каждый раз я обращаю на него внимание, понимая,
что это не кровь, не кровь - краска. Всё
искусственно, как в кино гриммированные и падающие
понарошку актёры. И всё-таки надо взять любой
яркой акриловой (голубой, зелёной, жёлтой,
наконец) и закрасить это безобразие. И тогда я
буду обращать внимание на другой цвет, понимая,
что под ним красное пятно. Искусственное.

Джонленновичу сделали ренген и выяснили, что у
него очень большое серце. Я видел этот снимок:
тоненькие обозначенные рёбра и большое белое пятно
их перекрывает. Говорят, что у щенков и не такое
случается, и ничего страшного, но я всё-равно
невольно боюсь: такой маленький, а сердце большое.