Я её люблю, но я её и не люблю, иногда - ненавижу.
Собственно, это всё. Все двадцать последних лет
путешествий до неё, в ней и обратно. Москва
растёт, молодеет, стареет, но моя разность чувств
к ней не меняется: я ей подпитываюсь и её же
боюсь.

Уезжать в конце ноября в зиму. Возвращаться через неделю в грязное
зависшее предзимие. Волга опять освободилась и гонит аномальные воды
мыслей вспять.

Меня не будет до 5-го декабря. Примерно. Не
взыщите - просто меня не будет. (Год возвращение
тоже не указываю. А вдруг?)

Мы опять ушли после первого отделения, а это был
на этот раз полный зал театра драмы, гастрольный
МХАТ, "Тартюф" с местным и всенародным
Табаковым. За полтора года мы невольно установили
провинциальный рекорд по непосещениям вторых
отделений. Правда недавно, мы досидели с
удовольствием Гришковца (он же хитрец без антракта
сработал), и возможно ещё раз было (но вспомнить
конкретно "что" - не смогли). Не
понятно, но почему-то в других случаях и везде, мы
уходили всегда раньше. Причины менялись, но
главная была в том, что нам хватало одного
действия, чтобы понять - жизнь за стенами зала
банально интереснее. А сегодня, мне кажется, повод
ужасно прост - сегодня не стало большой и красивой
актрисы, Любови Полищук. Смотреть даже добрую
простую комедию в такой день не с руки. В фойе я
тепло обнялся с улыбающимся и востановившемся
после длительного предзаключенья
сценаристом-актёром-писателем-хулиганом-ловеласом
и повесой Дель-Василевским. Слава Богу, я рад!
А на улице Пылевограда сегодня появились
первые сугробчики снега. Мороз за час покрепчал
ещё больше и опустился, как показал автомобильный
компьютер, аж за пятнадцать вниз. Мы резво
добежали до нашей машины, включили музыку ретро и
почти не прогревая мотор, рванули по пустеющему к
ночи городу.
Наутро, выглянув в окно я понял, что Волга этой
ночью окончательно и надолго сдалась матушке-зиме.

Они умудрились стать проблемой по нашему вхождению
в ВТО. Они обыграли сегодня утром наших
волейболистов в Китае после двух первых
проигранных ими партий. Мой дед Сокульский
по-матери был стопроцентный поляк. Но при чём тут
дед и причём тут поляки?

28.11.04 г. "Момент когда начинают пробиваться крылья нельзя
запомнить и повторить."

Пока не появилась эта маленькая и смешная собака с
чёрными глазками, я как-то ещё надеялся, что
совершенство спрятано в обличии женщины...

Один остановил меня на выходе и рассказал анекдот
про ёлки. Суть его (не буду всё-таки
пересказывать) в том, что для нас Ёлки в декабре
важнее их золотых миллионов. Мы договорились в
январские попытаться сделать совместную
музыкальную программу со словами Сокульского.
Второй, поддавая на камни в бане, отметил, что мы
- пока молодые мужчины, не способные ныть просто
так. Третий - выскочил по моей просьбе из офиса на
секунду, обнял с ходу, закурил и произнёс:
"Прикрою, дальше не объясняй..." И
прикроет - чёрт. Я уверен. Они разные, но живут
здесь. И я их люблю. Очень. Они - настоящие
мужчины. Как-то остались, не вымерли, не
скурвились, не спились глупо в лобовую. Настоящих
здесь много. Я уверен, я знаю некоторых из них.
Отцов и дальше далеко по их древу - брали,
четвертовали, колбасили. Но вот странно - эти
опять не сломались. Вот.

Осенью и зимой по воскресеньям мы проверяем себя в
маленьком клубном соревновании - два-три часа битв
у пинг-понговых столов. Молодёжь, закрепив
некоторые навыки, пытается взять за счёт скорости
и энтузиазма... Несколько самодостаточных
"новых" совсем очумели и тренируются
каждый день... И я - уставший, но не сдающийся,
самозамороченный, но местами и последовательный,
бизнесмен и поэт провинциального Пылевограда.
Сегодня я больше проиграл, чем выграл, но
пощекотал всем нервы и пропотел. А ещё мы
улыбались друг другу и возможности холодными
зимними вечерами... продолжать.

Один ребёнок "отстрелялся" звонком, что
пришёл домой и мы обменялись "спокойными
ночами". Другой, пользуясь выходным, только
недавно проснулся и хохочет не о чём через океан.
Участь всех родителей - выпускать на волю своих
птенцов и ждать их редких звонков и возвращений
обратно.

Меня читают друзья, близкие, и не только. Мои
слова научились использовать мне во вред. Сегодня
пришёл (как полагается под утро) диалог,
который... я оставлю для записи в рукописном
дневнике. Хорошо, что он ещё есть. Изредка я его
по безвыходности пополняю.
Нельзя быть свободным. Нельзя. Нельзя даже это
показывать. Опасно для здоровья. Внутренняя
корректура ужасна и, к сожелению, пройденной
жизнью заложена в нас.

Заехал с собакой Стёпой к Игорю Алексееву.
Поболтать и получить свежую информацию о его
поездке в Москву. Быстро проскочили болячки,
творчекий вечер и подошли к походу в один из
главных толстых журналов страны. С юмором
рассказал Игорь, как с ходу, зайдя в отдел прозы,
зацепил он случайно со стола чью-то фотографию и
оказался в совсем унизительной положении под
буквальном заданным вопросом: "Зачем вы
пришли?"
- Я и... появился у Вас... только после того,
как выграл всероссийский конкурс Гумилёва.
- Так это не в наш отдел.
- Но я ведь не поэзию, а эссе принёс.
- А мы их не печатаем. Да и... вы человек
опытный - почему у вас листы не пронумерованы?
Сапожник без сапог, писатель без ручки -
обычное явление. И решился Игорь тихонечко
спросить что-нибудь пишущее на соседнем столе, у
зама... На что зам. (склочная дама средних лет)
демонстративно прошлась через весь кабинет, взяла
со стола своего начальника карандаш и с
отвращением вручила его вспотевшему провинциалу.
Что творилось внутри у Игоря описывать не будем,
но он сдержался и выдавил из себя:
"Постараюсь в следующий раз быть умнее.
"И тут же получил в ответ новое хамство:
"Никогда не поздно!"
Хорошая работёнка! Она же, эта местная
столичная крыса, ежедневно унижает великих и
разных. И от этого тащится и подпитывается. И так
живёт. Подпитываться, унижая великих - в принципе
для мировой истории не ново ничего, но задумайтесь
только: обычная русская гильотина француской
революции. Зависимость от сторожей, уборщиц и как
её... слово не даётся из прошлого... зависимость
от нянечек. Ужас!

Вчера был день рождение моего институтского друга
Андрюхи... Вечером я пошёл со своим псом Степаном
к его родителям (день рождение Андра почти совпало
с первой половиной года смерти). Через несколько
минут пришёл Игорь с Мариной. Вот и всё. Кто-то не
решился позвонить-прийти, кто-то был далеко,
кто-то был на концертах, в театрах, на
тренировках, кто-то просто забыл. Я никого не
обвиняю... Уход раньше времени ничего не даёт
кроме боли родителям.
Через пару часов пришёл сын друга - тоже Андрей,
и мы пошли с ним оценивать его старенькую машину
на близлежайшую стоянку...

Два месяца назад я поменял тренера по настольному
теннису. У предыдущему (у Саши) я проработал более
года и почувствовал пресыщение. Новый (Слава)
заряжает энергией, строит планы с моим прогрессом
в целом и на каждую тренировку, и стабильно
отбивает, как мне кажется, мои невероятные топсы.
Так как они оба устают намного меньше меня, мне
вдруг подумалось: а может я просто тянусь к
мужикам постарше? Саше-то всего пятьдесят шесь, а
Славе на следующий год будет законные шестьдесят.
Оба сухопарые, подтянутые и совсем не старые
мужчины. Может я и не теннисом занимаюсь, а в
возрастной аутотренинг ушёл?

Мы научились здесь жить смотря мимо, вглядываясь
только в своих и избирательно. Иначе можно за день
окочурится от боли действительности, от страха и
от лиц. Рассписывать не буду - сами знаете. Скажу
лишь, что перемещаясь по странам, и особенно
развитым странам, я наоборот с большим
вдохновением изучаю их мусорки, уголки
невнимательности, чтобы чуть-чуть успокоится и
самооправдаться на будущее. Или просто, чтобы
дальше суметь жить здесь... не всматриваясь.