Перед сауной сланцы, а в сауне никого нет. ИспАрИлся что ли?

Вчера Аринушка впервые утвердилась устойчиво сама
в сидячем положении.
- Хоть села дома, - вздохнула озабоченно мама
Оля. А то - первый зуб у бабушки, вставание в
кроватке - у нее же, второй зуб...

Дважды у меня в кабинете собирался штаб по поводу
надвигающегося тридцатилетия школы.
- Последний реальный юбилей, ребята.
Дальше начнут уходить, блин. Да и сил, реально, не
будет...
- Собираем нашу "самодеятельность".
- А кто у нас?
- Саша Миндлин, если приедет из
Германии, театр марионеток может подогнать. Вова
Чванов хорошие стихи писал...
- Я фиксирую, - вступает Нелля (вместе с
ней нас пять человек).
- Пиши, пиши...
И вот выхожу спустя день вечером с сумкой на
футбол, а там Леха Попов с соседом. Леха два года
в школе отучился. Одноклассник, значит.
- Грустный что-то, ты Леха?
- А че веселится, Андрюх. Вовку Чванова
вчера схоронили...
Немую сцену и разговор от чего Вова умер, я
пропускаю. Долго болел и умер.
- Лех - стихи найди!
- Стихи найду, обещаю.

Жил в нашем подъезде хороший парень - Эдичка с
семьей. Только успели познакомиться, а он переехал
в частный сектор, в дом свой значит. Но не
забывает - отзванивается. Перед вахтой (Эдик
работает на дальнем севере - газ качает), по
возвращении обратно, а сегодня вот непосредственно
с дежурства. Я с футбольного поля иду,
разгоряченный, днем плюс двенадцать было, к ночи
похолодней, а Эдичка в трубке под хмельком:
"А у нас здесь, Андрей, минус двадцать шесть.
Бла-го-дать..."

Не припомню такой теплой длинной сухой осени.
Клас-сно! Было бы все невероятно по доброму, если
бы не снижение продаж обуви в моих магазинах,
связанных с этим, блин, теплом и кризисом.

Заехать-забрать вечером школьного друга, заскочить
с ним в магазин и так по былому-забытому выпить на
двоих под разговоры и музыку фляшечку конька,
обозначить прошедшее, проговорить о детях... Не
скроешься - трещат телефоны. А вон и мой
старшенький подъехал.

Вот так, чисто по-русски, услышать звон и на
всякий случай загадить. А вдруг без тебя что-то
достойное произрастет? Участвовать лень,
разбираться некогда. За-га-дить! И пусть потом
отмываются. Ведь загадить быстрее и проще, чем
помочь, правда?

В четыре ребят из двух наших пляжных команд
собрали в министерстве спорта, наградили, сняли на
телевиденье, пообещали стадион и внимание в
2009-м. Встреча готовилась с моей подачи. Я сказал
что-то о лучшем годе саратовского футбола.
Приятно.
В пять я уже участвовал в подготовке,
презентации и пресс-конференции для СМИ двух
частей нашего фильма. В семь часов мы начали
главный показ для элиты с привлечением к программе
детской группы "Апельсин" с красными
галстуками, журнала "Территория" и
чудесного пения на пять голосов ребят из
"Бриджа". Потом участники проекта вышли
на сцену, а я рассказал о планах. Вечер памяти
Игоря (20 декабря), третья часть
"Параллельных..." - примерно середина
января. Сказал о кайфе соучастия (надоумив Наталью
Лаврененко подготовить номера с песнями
"Парней так много..." и "Течет река
Волга...", я сам же это все и вкусил). Жалко,
что многие сие не понимают.
Окончания вечера прошло с отъездом в
"Брудик..." и общения с футболистами.
Так случилось, что к нам с первого мероприятия
подтянулся космополитический вратарь Толя Дурсин,
а ближе к ночи подтянулся пьяный и, как всегда
жизнерадостный, именинник - Юрьич. Валерию Юрьечу
Чернову исполнилось в красный день пятьдесят
пять...

Вчерашний рапорт бабушки по телефону: "И
неожиданно показалась ее голова. Она подтянулась
на руках и встала. Стоит себе в кроватке и
гогочет".
Бабушка отследила появление первого зуба и первое
твое вставание в кроватке... Вставай, ребенок,
вставай! С бабушкой, с мамой, сама... Торопись!
Мне надо успеть рассказать тебе много о мире.

Позвонил друг: "Почитай Михаила Хазина. Есть
среди наших умные люди..."
Почему нет? Читаю. Очищающий планету шторм
кризиса. Правда, что там будет дальше, никто не
знает. Но России все равно. Она все равно в
тупике. Ей без разницы. Если абстрагироваться от
себя, семьи, бизнеса, то все ништяк. Даже
интересно...

- Кризис. Я забюджетировал все свои малые-малости.
Все!
- Прямо-таки все?
- Ну, все что мог вспомнить.
- А душу?
- Кому ж она нужна? Кто ж за нее, что даст?

- Крупные грибы настолько очевидно выделяются, что
совсем не удивительно - они первые идут под нож.
- Но достойное продолжение за ними не успевает.
Да, и тянуться-то становится в последствии не за
кем.
- Где это ты видывал, чтобы крупные и достойные
оставляли? И у меня приказ, батенька!
- Кто ж вам его отдал?
- Они и отдали...

Сидишь напротив, говоришь, говоришь, и не
понимаешь, как можно достучаться. И нужно ли?

Я не дописал пять-семь романов, с десяток
повестей, сотни рассказов. Сюжеты приходили и
приходят в голову вспышками, но время и надуманные
обстоятельства не пускают их до конца. Не всех.
Видимо, я сам не хочу. Боюсь? Вряд ли. Чаще после
первой главы становится скучно. И еще не хватает
заказчика, дыхания и слов. А от этого уход от
практики ежедневной и обязательной. Может не время
еще? К тому же мужчина должен, обязан, за свои
дела получать банально деньги и кормить семью. У
меня с творчеством этого пока не просматривается.
Но сказки я не брошу. Дело не в том, что надо
что-то дописать. Сказки пишутся буквально, и для
моих взрослых детей и для растущей малышки. И это
хороший повод, чтобы не бросить на пол пути. А то
какой я тогда отец?

Человечество разделилось давно на пишущих и
читающих. (Есть еще одна подгруппа -
попробовавших, обжегшихся и отпрыгнувших в
инкогнито - обратно, но я сейчас не о ней). Для
пишущего, мучительно повторяться и не иметь
единомышленников читателей (А где на всех найти?).
А, что до читающих, то я не знаю. Для меня чтение,
очень давно, как познание ремесла.