Путешествие второе.
САФАРИ.
Из раны кровь сочится,
наполняя просторы Океана
только мной...
САФАРИ
Мы устроили сафари
в нашей жизни,
в точке крайней,
где машина над песками
поднимает дым астральный.
Мы болтались в дюнах ветра
бесконечно,
бесконечно...
Что там будет, мама, с Вами?
Я не знаю.
Не беспечный,
а случайный,
а свободный.
Я не знаю, где чужбина.
Я в песках не инородный.
Не люблю я, мама, глину
наших дачных поворотов
на невыдуманной хляби...
Не люблю я, мама, Север -
слишком часто замерзаю.
Замерзаю от унынья,
от протяжного сознанья,
Жить по очень точным линьям,
по сухому осознанью,
быть таким, каким родили.
Жить со звёздами в покое.
Этот месяц - Исчадилья,
это солнце - Золотое.
Мы устроили сафари
в нашей жизни,
в точке крайней.
Вы меня таким любили...
Я тихонько умираю.
* * *
Я остался в песках.
Это время моё.
Это время движенья
свободных крупинок,
Где гуляет верблюд,
и где кобра течёт,
и где редко встречаются
белые люди.
Я остался в пустыне,
её я люблю.
И люблю тёплый жар,
проходящий сквозь ноздри.
Я люблю быть один.
Это время моё.
И не важно, что до,
и тем более - после.
* * *
Да пошли вы все в...
"Nike"!
Я встану в строй!
Я вернусь таким,
каким давно хотел стать,
Но буду совсем другой!
Чем напрасно мечтать,
я и так смогу.
А потом -
попробуйте удержать,
В движении разорву!
Крепче моих ног,
крепче моих рук,
Только череп мой,
лысый череп мой,
Готовый для новых мук!
* * *
Разрушен мозг от водки и тоски.
Мальчишество промчалось по Вселенной.
С усталым телом мы сегодня не близки,
Но принципы, надеюсь, неизменны.
Лишь уши волка полностью мои.
Я с ними побродил по сырости оврагов.
Я с ними так любил тебя -
Услада,
Я с ними корчусь, скованный в тиски.
Мои глаза сквозь выпуклый обрыв
в морщинах лба, судьбы
не лучше и не хуже,
вытаскивают медленный порыв
стихов из чащи мыслей
или стужи.
Моя судьба перечит часто мне.
Моя душа раздвоена по сути.
То я гуляю сказочной стране,
То я в печали сложен,
недоступен.
БРАТ
- Гуляет дух свободный по Вселенной.
Кому давно отпущено -
пора.
Но я пока держусь земельной хляби.
Прошу, поговори со мною,
брат.
- Ты, брат, вчера печалью окружён
Опять был молчалив, опять так скучен.
В каких местах гуляет праздный мозг?
С кем ты опять вцепился душа в душу,
удар в удар, и солнце на заре...
Ты сам не знаешь.
Был ты поглощён проблемами глубинными,
пожалуй...
И тело, очертание его,
было мертво. Оно не отражало
Ни капли твоих мыслей, ни строки...
Зачем пришёл ты к нам?
Кому ты нужен,
Закованный, как в панцирь своих мыслей?
Ты раздражитель полный, безусловный,
и ты говнюк,
коль ходишь просто так.
- Я думал о весне.
Конкретнее, конечно, о её приходе.
О том, что в разных странах так тепло.
Цветут каштаны, пробиваются цветы.
А мы всё мочим ближнего.
И кровь
давно переполняет наши души.
В нас слишком много алого сегодня.
- Да то закат.
Побойся Бога, брат.
Коль мы о небе будем думать часто,
кто будет наши судьбы ворошить?
Доверить Им верховный суд вершить?
Да ты всё знаешь.
Где Их благородство?
Они посланцы алчные,
чужие.
Их всё равно скоро совсем не будет,
сегодня - завтра.
Нам самим решать:
ждать, дохло спрятавшись в своих квартирах,
или давить их быдлом о столы.
- Брат, я люблю тебя.
Люблю и Бога.
Судьбу свою, любимую, детей.
Я понимаю,
если пропущу я мгновение удара,
благородство моё
не нужно будет никому.
Но что мне делать с совестью своею,
как с нею быть?
Переступивший недостоин Бога.
Хождение по трупам - есть дорога?
В чём суть, где правда,
кто живёт честнее?
Ты без разбора властвуешь движеньем
работы целой группы иль страны...
А я живу, как есть,
как я могу.
- Ты, брат, дурак!
Мне надоело спорить.
Мне надоело всуе пачкать воздух.
Ты делаешь?
Ты ходишь?
Ты идёшь?
Интеллигенция вонючая, ты слышишь,
колокола пробили восемь раз...
Я на кресте.
Я в муках.
Жизнь несётся
И нужно встать,
и принципы забыв
Построить замки -
замки на крови.
Империя безумства и разлуки.
* * *
Бог, не гневись.
Я начинаю жить
законами другими понемногу.
Мне верится,
что я умел дружить.
Мне кажется -
я выбирал дорогу.
Бог, не гневись.
Безвременье моё,
и паузы,
и мой отказ от слова
Не в корнях пусто-праздных.
Бытие - не тяжкий груз,
но длинная дорога.
Бог, не гневись.
Я многое смогу.
И мучают в затишьях перед боем
вопроса два:
как охранить семью
и кем почить -
пророком иль героем.
* * *
В последний день
я попросил море,
чтобы оберегало тебя.
Я попросил теплый сухой воздух,
чтобы он ласкал тебя за меня.
Поднимаясь на борт самолета,
я успел тремя перстами
прикоснуться к земле,
на которой ты остаешься.
Держись, девочка,
держись.
Через все трудности,
через все беды,
без которых на Земле, видимо, было скучно.
Мимо этих уродов,
алчнущих спариться.
Держись, девочка,
держись.
Я так хотел приласкать твою душу,
слетать с тобою к ближайшим звездам.
К сожалению,
мне так рано оставлять своих детишек.
Да и тебе рано...
Как я завидую красивому мальчику,
который обязан и вышел
на дистанцию к тебе.
Так что держись, девочка,
держись.
Как жалко,
что без меня.
НА БОРТУ АЭРОБУСА
У меня так скулы свело.
Да я не об этом хотел.
Мне чертовски не повезло,
Что не было у нас тем.
От повторов музыки каждый день,
От того, что машина неслась,
Хотелось выпрыгнуть
насовсем,
Но жалко было всех вас.
Да я не о всех.
Не о скулах своих,
не об улыбке твоей.
Не было времени, не было тем,
заклинило -
чёрт возьми.
Без рифм, без выбора,
напрямик.
От вспышки останется след.
Выпили виски, чтоб забылся твой
лик.
Я вечно пьянее вина.
Сударыня, как хорошо, что вы
Не пришли в аэропорт.
Меня бы в полёте разорвало.
Случайные трупы -
кому это нужно.
Друг, правда, опять перехитрил,
в тисках мой зажатый мозг.
"Конечно, приедет..."
Меня
отцепил
Надеялся, что улеглось.
Как здорово быть рядом стобой.
Как жалко,
что я не араб.
Я бы завёл себе двух всего жён
и был им хозяин и раб.
А так - прощайте.
Лайнер
летит -
жизни пустой полёт.
Но мне всегда доставало сил,
и скулы мои сведёт.
И никому,
слышишь ты, никому,
не удастся пройти вот так.
С болью, с печалью,
с любовью живу.
Я - хозяин и раб.
|
оглавление