Сочинение первое.
МЕЧТАТЕЛЬ.
Цена любви и ценность дружбы.
Остаток дней -
кто знает сколько?
Давайте думать о прекрасном.
И сколько можно рылом в лужу?
СОЧИНИТЕЛЬ
- Вы сочинитель, сударь?
- Много лет
я сочиняю беглые сонеты.
Чтоб выстрадать один скупой куплет
И встать спокойно у теченья Леты.
- Вы сочинитель, сударь?
- Я не тот,
о ком ты думаешь...
Тебе мечталось тоже.
Проходит год, как впрочем каждый год.
Всё медленней теченье - подытожим...
Как странно, что мы стали хоронить,
Так часто, как играли раньше свадьбы.
Обидно,
многие не могут даже пить.
Засели в дачах,
а кто смог - в усадьбах.
Кто потянул усадьбу,
кто - итог.
Я сочинитель.
Я брожу по кругу.
Боюсь придумать быстрый эпилог
Или попасть в безропотную скуку.
Пора собраться и налить вина,
Напиться допьяна и петь лихие песни.
И кто посмел сказать,
что жизнь была,
И кто виновен, что мы редко вместе?
Давайте темы, дайте вашу грусть.
Я сочинитель, я слеплю из сора
Свободной памяти
смешную нашу суть.
И наплевать,
что с нами стаей свора
Прошедших лет
в издёрганной стране,
Парадоксальные движенья, будто в гору.
И горб на каждой истинной спине.
...Мне сладко спать под ваши разговоры.
Как славно верить,
что былое - сон.
И что любой подаст в печали руку.
Что впереди надежды перезвон,
И хватит времени пройти
легко
по кругу.
25 февраля 1997г., 26 октября 1998г.
ПРОЗА ТРИДЦАТИЛЕТНЕГО
МУЖЧИНЫ
Никогда не думал, что буду учиться
завязывать девочке бантики.
Не мог даже представить какой вкус
и запах у французского коньяка.
Тем более - форму бутылки,
структуру стекла...
Что буду так просто сидеть с тобой
и тихонечко его выпивать.
Кто бы мне сказал заранее,
что мне будет тридцать лет.
Я превращусь в делового человека
с приличным галстуком,
И периодически меня будет тошнить
от обязанностей,
скуки и тоски.
Что с годами татуировка новых морщин,
как срез на дереве,
достанет и меня.
Надо поменьше оборачиваться на зеркало,
тем более с мыслями -
Я это или не я,
я это или не я...
Попробуем улыбнуться,
кажется, я...
Или что я буду гулять по ночному Ханою,
Изрядно наклюкавшись местного первача
с русскими пацанами-студентами,
И что они будут для меня пацанами.
Но кто скажет, что я не студент?
А утром вываливать последние центы
за китайское пиво
И пить его, холодное, в наслаждении,
чуть не захлёбываясь...
Слишком спрессовано время.
Я провожу рукой по пальме
И меньше верю в её натуральность,
чем на Родине.
Кто скажет, кто я такой,
и где моя Родина?
Если этот город,
где стайками кружит быдло
И прячутся от безвыходности
в подъездах интели,
где грязь мгновенно переходит в пыль,
а дороги - как поле сражений,
где убьют раньше, чем улыбнутся
и скажут спасибо...
То я этому не верю.
Я здесь не живу.
Правда, разве могли мы предположить,
что утренним опозданием в аэропорт
мы не успеем в тот день в Москву
к непредсказуемому танковому фарсу.
И - не дай Бог - подумалось,
не дай Бог!
Это в детстве и во сне
можно уйти огородами.
С нами мальчики, девочки,
наши любимые.
Придётся вымаливать визы
или ломиться на эшафот.
Нас много неудобных, сотни тысяч,
миллионы,
что считывали правду между строк,
что прошептали: "Слава Богу,
слава Богу!"
Мы, верующие и неверующие этой страны
России...
Этой страны...
как человек в футляре,
всё-таки просыпающейся с периодичностью
этак раз в триста лет… дожили.
Прожили.
Кто поверит, что умер Меркьюри,
Что всякая гадость заменит "Beatles",
я перестану покупать пластинки,
и буду читать книги,
лишь выстаивая очередь за бензином...
Кто поверит, что в нашей крохотной кухне
собирались поэты,
что они любили это делать
и читали стихи...
А потом всё кончилось,
нас разбросало взрывом времени
(Так же, как притягивало безвременье).
Лодки поплыли врассыпную.
Нам стало мало сухарей
и круто заваренного чая.
Мы так отчаянно забарахтались,
желая остаться на поверхности,
что даже не сразу заметили,
что кое-кто уже утонул...
Господи,
нашим уже роют могилы...
Кто мог подумать,
что у нас будет так сложно,
кто мог подумать,
что мы будем прислушиваться
к словам,
выверять интонации,
ловить недоговорённости...
Превращать жизнь
в маленький театрик абсурда,
в котором единый мир распадается
на осколки памяти и куски быта.
Сюжет разбалтывается
и порой становится неуправляем.
В него вмещаются другие люди,
детские надежды,
надуманные чаянья
и странно выверенные механизмы
генной инженерии.
Да нам просто сил не хватает,
нам просто не хватает сил.
Мы чувствуем и понимаем,
что вдвоём нам проще и лучше,
тем более - нам.
Нам просто не хватает...
О, какая проза,
возьму лучше паузу.
Кто бы мог подумать,
кто,
что будет так мало строф.
Что они будут рождаться и умирать,
не доходя до бумаги
в этом хаосе и стремлении выжить,
в этих ямах-ловушках,
в этой усталости,
в этом отчаянье, когда так
невероятно стремительно Рано
перерастает в Пора
и, не задерживаясь,
перетекает в оглушительное Поздно...
Фигушки!
Мы будем тянуться,
мы ещё поиграем!
Закончим совсем иначе.
Никогда не думал,
что буду играть с сыном в теннис,
и этот длинноногий подросток -
мой сын -
научится так ловко бить по мячу с лёта,
что у меня не будет времени
додумать окончания,
потому что ещё можно вытянуть мяч.
Я постараюсь.
Я дотянусь.
Успею.
ФАТАЛИСТ
Наверное, я фаталист.
Получается так:
Каждый мелкий сюрприз
Принимаю, как знак.
Каждый новый виток,
Кроме рубки тайги,
Принимаю, как рок,
Что над каждым висит.
Не безволие,
нет.
Просто большую боль
Производишь на свет
Отыграв вяло роль.
Смысл порывов пустых,
Пыль бахвальства вперёд.
Я бы классно продрых,
Как мой пламенный кот.
И пока малый зал,
Что смотрел мою жизнь,
Мне на ухо шептал,
Я присвистывал свист.
Я пристукивал стук.
Я бы много достиг,
Но считаю за труд
Не попасть в чужой ритм.
Беспричинно в судьбе
Скрыто море огня.
Мы случайно живём -
Прикури от меня.
И поставь на меня-
Непохожим на на всех.
В протяжении дня
Мне плевать на успех.
А под знаком Луны
Я берусь за перо.
От звучанья струны
Возникает Пьеро.
Он безудержно прост,
Он беспечен, как пёс.
Или дальний погост -
Или прыгнуть до звёзд.
МЕЧТА
Кто хотел - тот достиг.
Написать можно стих
Набросать можно лик
Но не схватишь за миг
Кто хотел -
тот достиг.
Наколдовывал слог,
Даже в ворохе строк
Не венчай,
как итог.
Не пиши некролог,
Наколдовывай слог.
Не просите меня,
Даже, если друзья,
Даже, если семья,
Рассказать, где же я.
Не просите меня.
По-другому хотел,
По-другому мечтал,
Нет, не ждал,
но был мал,
Почему вечно мал?
Мал, мал, мал,
стар, стар, стар...
Ринго Стар,
Поль Макар,
Джордж и Джон...
Вот мечта:
имена,
корабли,
по планете Земли
унесли,
понесли...
Ах, девчонки,
зачем вы ребят развели?
Поболтаемся вне
на волне,
на Земле,
на Луне,
в голове,
пролетая вовне...
И печаль - не по мне.
|
оглавление