| |
Он ждал меня на кладбище нашего районного городка утром третий день подряд. Я знал, что это сон, но проходил через железную калитку и садился к Володе в единственную общедоступную беседку слева от общего входа. Мне кажется и он знал, что я знал про сон. Полковник был моим ровесником – 62-года рождения, и я точно не видел его раньше в жизни – учились мы в разных школах, а потом слишком рано он отправился по училищам и выслугам своим. На кладбище было достаточно свежих военных могил с молодыми мужчинами, которые мне в дети и внуки могли годиться, но почему-то две недели назад я зацепился взглядом только за одну его фотографию.
- Ну, что продолжим?
- Можно и так сказать. Рассказывай.
- А о чём в этот раз?
- Откуда я могу знать – ты же меня позвал? Расскажи, как тебя, Владимир Степанович, угораздило? Ты всё-таки давно тёртый боец, и в чине не шуточном. Ты же бывал, Володя, и в не в таких переделках? (Сразу вспомнилась его Сирия прошлой ночи).
- А что толку-то? Живём мы один раз. Умираем один раз. Если конкретно, то все устали ждать наступления в эту зиму. Настолько уже верили - не верили, что младший офицерский состав потихоньку стал врагу оружие и горючку продавать. Кого потом поймали – через трибунал провели, если не знаешь. Но в целом, в России, всё как обычно. Ничего нового. Приказа заждались и были не все абсолютно готовы.
- Ты про себя?
- Не перебивай…
Руки он тёр свои огромные. Любовался я руками его, а лицо выхватить не мог – не резко как-то получалось. Странно, что совсем меня не доставало, чёткое понимание в снепребывании. Словно обычное дело третью ночь с покойником разговаривать.
- Ты куда спешишь?
Объяснять опять, что с ним я случайно не имело смысла. Хотелось одного - до сути дойти.
- Никуда не спешу (до утра абсолютно свободен) - рассказывай.
- Напоминаю - я батальоном командую. После активной артподготовки по приказу мы выдвинулись. Кто не заглох, конечно. Пошли быстро, но авиации в первые дни с двух сторон оказалось в небе большие излишки. Пять дней мы смотрели, как они друг друга кромсали. Пять дней, то с воздуха людей мы теряли, то засады непонятные и неожиданные. Но я своих бойцов вёл дальше с минимальными потерями. Опыт есть! Чуйка. И все уже к войне привыкать начали. Это самое опасное, кстати. Знаешь, когда жестко бьются молодые автомобилисты? Правильно – когда неожиданно почувствуют машину и начинают получать от скорости особый кайф. Первая уверенность, как первая любовь – дело не надёжное. Так и на войне – чуть привык, и получай!
Руки его были не полковничьи – с набитыми мозолями, не много грязные и непомерно казались большие. Хотелось о них поговорить, но обещал же я сон – не сон, а дослушать.
- Утром я всегда рано встаю. Мне интересно самому оценить ситуацию, воздухом войны подышать, сигареточку выкурить и вернуться в расположение за крепким чаем. Спирт? Нет – мои научились виски по пути добывать или делать. А после любой войны, я завязываю. Иначе не выдержишь. Выпил я, да, утром одну, но думаю не это главное. Выпил за троих своих глупо под снайпера попавшихся накануне. Один из них – Вася – так получилось, наш земляк. Вася – младший сержант – не далеко от меня лежит, ты же видел? Но вернёмся в то утро. У меня место было оборудованное: сеточка наша зелёная - закрыт я полностью и ото всюду. Степашина позвал – он примчался и по ночи ситуацию доложил. Ночь, как ночь. Двигается фронт, атакуем. Бомбардировщики родные гулом в небе прошли. Собственно и всё. Нечего больше рассказывать. Думаю, что предательство это было. В слепую он стрелял – снайпер то их. Не мог он меня за сеткой увидеть. И шансов выжить у меня, вообще, сразу нулевые были. Обидно. Семь утра ещё не было. Благодать вокруг. Что ты теперь молчишь?
- То говори, то молчи, товарищ полковник. Ровесники мы…
- Вот то-то. Что ты будешь, ровесник, в такое время и в таком усталом возрасте делать, скажи?
- Дел полно.
- Давай конкретно перечисли.
Оглянулся я над могилами и опять на руки его вперился.
- Хочешь – слушай. Не первое, конечно, но за могилами вашими ухаживать придётся.
- Допустим. Дальше?
- Молодежь. Она не вся погибла и испорченная. Опыт ей нужен какой-то. Поговорить, подсказать…
- Ты же не воевал ни разу - какой опыт? Ладно, не обижайся. Пусть будет - два.
Выбил он равновесие из под меня, если оно и было. Начал я мучиться. Выдумывать. И всё – исчез полковник. И утро пробилось ко мне окончательно – седьмой час пошёл. И после контрастного душа надумал я не кофе, а чай заварить, думая о неизвестном мне абсолютно полковнике. А дальше новый день побежал быстро.
|
все рассказы