ИЮЛЬСКОЕ ПОЛНОЛУНИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОЗА

В ночь с 12 по 13 июля, когда огромная Луна не в состоянии сразу оторваться от горизонта и стоит наравне с проплывающими вдоль машин неоновми билбордами на Соколовой горе собираются остатки ведьминой стаи.

Камнепад дел, никчемных встреч закончились сегодня приглашением на дачу к приятелю и тихими разговорами о вечном в кругу семьи: жены, ее подруги и двадцатилетнего сына. День немного отпустил, мы выпили красного вина, смеялись…

И я забыл про число. Модный комбинированный тиковый руль. Скорость. Возвращаться было не с руки, не по-мужицки что-ли. Да я и не вспомнил. Я стал забывать.

Напрасно. Через три километра сначала в пробивке фар на фоне разделительной двойной, появились контуры четырех держащихся за руки теней. Подрезанные сзади луною они не позволяли сразу определить их естество. Сработала подкорка. Да и хорошо, что я отличался в школе быстрым счетом и сумел включиться за доли секунды. Не утрачены пока и навыки инструктора Васи Иванова. Мне пришлось уходить в кювет с переворотом. Широкие колеса, благо, не заклинило при вставании. Сердце бабахнуло одновременно с моим движением ноги в газ, но машину оторвало и я ломанулся по степи от первых неприятностей. Шестиколесный вездеход «Сима» - любимое мое детище, отличающийся невероятной проходимостью, выносил легко.

Направление города я не стал менять. Только включил азимутную наводку и всю гирлянду фар. Свет они никогда не любили.

Сколько их осталось? Почему мы их не добили тогда всех? Закрыли ли в доме сегодня двери? Не полный вопросник несущегося вдоль трассы Одинокого Волка. Всплыли наши индейские погонялки. Хитрый Лис, Тяжелая Рука, Цепкая Минута, Глаз Оленя… Сколько их сейчас осталось? Сколько в городе. Будем искать.

Компьютер уже листал список телефонов, озвученных именем Юрка. Юра Астахов, Юра Голицын, …Юра Труднопрудный… Не то. По-моему: «Тяжельников». Тяжелая Рука – имел двойное происхождение. Пошли варианты. Три в России, всего пять. Год рождения мой – пятнадцатый. Выбираю. Южная Африка.
Часовой пояс – наш. Тоже ночь. Плевать. Пошел сигнал.

Осторожней, Волк. Думай!

Думаю. Я всегда поражался умением включиться Юрки с ходу – в огромном теле мгновенная реакция. Непостижимо. В виски стучали отголоски вина и рывки воспоминаний.

По ходу набрал дачу приятеля.

Пришлось надиктовать на запись фразу: «Необходимо поставить защиту до утра. Волк Дымов». После чего пустил на автоматический набор по своей записной книжке. Общую тревогу бить нельзя, но и отвечать на самом деле некогда.

Стая, чертова (точнее, конечно, ведьмина) стая бегала по сопкам вокруг города. И некоторые решились. Опять. После негласной договоренности и стольких похорон. Валька – Стриж Стремительный, Вета – Добрая Рысь, сам Хитрый Лис… Лучше не углубляться. Потом. Думай.

Сергей впервые заснул за последние трое душных и сверхнасыщенных суток. Заснул, забравшись на верхнюю веранду и расстелив прямо на пол старый студенческий мешок.

Огромный британский кот Анчар пошел под крышу с хозяином. «И не напрасно», - подумалось Сереге, перед тем как пропасть в сомкнувшихся глазах. Расступившиеся по периметру неба звезды скромно молчали, спрятавшись за огромным белым локатором Луны. Она была так внятлива и настолько близко, что создавалось ощущение возможности прямого перехода с веранды. Анчар был тогда, когда закончилась война, двухгодовалым молодым и поджарым котом, но забыть наверное не мог…

Через семнадцать минут раздался длиннющий звонок. Сергей давно научился узнавать по микрофонному отличию звука сигнала примерные координаты собеседника. Далеко. Кто это? Он нажал кнопку у запястья.

Вторую часть разговора Серега производил пролетая через пять-шесть ступенек вниз в подвал, к оружию, спрятанному в сейфе за ковром от детей и не открываемом похоже вечность. Точнее семь лет, кроме ежегодных и обязательных проверок в конце лета. Свокотный Художник был много обязательней, чем многие из ребят. Он давно это знал, но давно не хвалился по пустякам.

Анчар. Серый, тигровый, двенадцатикилограммовый Анчар, проделал путь вниз вместе с хозяином. Маленькими прыжками в конце лестницы и семенящим полубегом по коридорам. Он конечно, сегодня почувствовал все раньше, но разговаривать коты на человеческом пока не научились.

Одевшийся и упакованный за семь-восемь минут Серега прыгнул в джип. Раньше доходило в секундном исчислении, но мы и спали не раздеваясь. Как не хотелось сейчас будить Нину. И время…

Бортовой взял на входе в город Волка.

Нина стояла в дверях гаража. Халат в руке. Боялась не успеть. Какая я сволочь. Рывок через верх дверцы. Нина, мать троих моих детей. Скоро четвертый. Нина…

Поцеловал. Нина!

Машина рявкнула, набирая с ходу по пустым улицам. Интересно, что на наше прощание Анчар не шелохнулся. Знал, что все равно поедем, а сейчас забрался на плечо, как пять лет назад. Ты стал тяжелый, Анчар.

Маша нисколько не изменилась ни внешне, ни по привычкам обнимать при встрече ближнего, как родного, и молчать внимательно и долго пока говорят вокруг и около мужчины.

Только потом, просканировав приближенности, она вступала со своей улыбочкой. И текст часто к улыбочке почти не примыкал, и кто попадал под этот натиск здравых и прямых слов оказывался абсолютно не готов. Улыбающаяся миловидная девушка и правда.

Память о Хитром Лисе чаще всего выжигала подошедших индивидуумов до основания. И они, чаще всего, уже при второй встрече отскакивали от Цепкой Минуты, как ошпаренные. Она хранила то, к чему немногие могли попробовать дотянуться.

В отряд не по мужскому жлобизму, а по тесто-ограничениям за все время попало только три девушки. И она была среди них первая. Она всегда помнила об этом.

Она единственная настаивала на «поголовном» завершении операции и единственная, кто пока не сняла оружия.

Всегда и сегодня 12 июля она ходила в церковь, а потом коротала ночь в компьютере, читая письма и дневники Кольки. Хитрый Лис мог стать неплохим литератором, если бы не погиб тогда на Горе.

Так что звонок Юры она почти ждала и нисколько не удивилась. Сразу навела азимут на Волка и вышла на связь.

Невероятно обтекаемая и страшно бесшумная капсула уже выскочила из центра, не подняв полицейских по определению: «Бестолку…» О героях пока еще помнили, а умение водить оставалось превосходным изначально. Ни одной аварии в мирное время…

Волк вытащил из отголосок памяти их неформальные позывные. Волк тогда никогда не повторялся. А была, по сути, война. Когда он успевал эти призказки придумывать?