***

Так мы и встретимся в одной из северных стран,
где ты не будешь собой, глаза твои встанут, как реки.
Руки мои рассеянно толкнутся в карман,
и я начну обживать, как берега, твои веки.

И я в который уже из незапамятных раз
так понарошку пожму твои ладони своими,
а позже буду губами и не один и не час
сжимать твоё отходящее, как поезд медленный, имя.




              ***

Я услышала, что всему своё время,
когда ехала из Астаны в Киев.
Это были слова моей попутчицы,
белокочанной женщины Ольги.

От всех её предыдущих слов
на момент этой фразы о времени
я уже спрятала голову в песок,
но песок – плохой изолятор звука.
Итак, всему своё время.

Я начала думать о нас с тобой:
мы, конечно, своё время потеряли,
в том смысле, что оно было явственно отведено,
это было вполне конкретное время,
это было время нас двоих,
а мы его прогуляли поодиночке,
как какой-нибудь урок географии
(это про меня, и тема была
«Азимут. Способы ориентирования на местности»),
или как ты однажды рассказал мне, 
что прогулял три школьные недели,
чтобы научиться петь.

Теперь мы можем продолжать
заниматься любовью несколько дней к ряду
раз в полгода,
а в оставшееся время
готовить одновременно
одно и то же блюдо
в разных городах,
не думать, что наше время упущено,
а думать туманнее, мягче,
что просто всему своё время.

Когда ты заводишь некоторые свои песни,
я на другом конце земного диска
блуждаю в поисках: откуда льётся твой голос;
такое ощущение, что всё решилось бы,
если бы я знала, 
как воспользоваться азимутом.





              ***

Вчера мне было лень
сегодня я в твоём доме
что стоит на столе
как складываются ладони
как уходить если цветные птицы останутся?
цветные птицы в танце
цветные птицы садятся
в мои губы из твоего рта
любопытные как иностранцы
быстрые как просто вода

бей бей бей в губы, на птиц не смотри 
не целься, не веди время, не целься
стариться не очень интересно
цветники снаружи, цветники внутри
мальчик-садовник запел, но не сладит с песней
как с большими ножницами.




           ***

Маленький сын моего любовника
маленьким ртом надувает воздушный шар.
Шар будет больше меня. Слезь с подоконника, 
маленький сын моего любовника,
кто тебе разрешал?

Больше не смей никого обманывать,
что я сестра тебе, что была я всегда.
Я двигаю стол, а ты строишь заново,
домик под ним свой возводишь заново,
скатертью ножки стола обмотал.

Маленький! Большая часть планеты
нас с тобой старше. И всё б ничего,
если бы где-то, однажды, где-то
стало бы мне, как тебе под этой
скатертью, стало бы мне тепло.
Мой маленький сын моего


           *** 


если считать за всё время – я видела много чудес:
как море выбрасывает короны морских владычиц;
языкастых птиц, прислуживающих немому дереву;
походки  сухопутных старух с прижатыми плавниками ушей;
и, особенно, эта двойная жизнь твоего палисадника:
одна простая тропинка,
и столько водяных знаков после дождя.

в твоём палисаднике можно ловить ягоду,
когда её вечером клонит ко сну. 
давай тогда выйдем к ягоде.
я выйду в твоих сандалиях.
чтобы ягода думала, что вышло два тебя.
у меня настоящая причина прятаться.
не произноси моего имени.
приготовь его в своих раскалённых губах.
с куркумой, как ты любишь.
ешь его осторожно.
в нём кости.
такое у меня имя, что море,
если его услышит,
смотрит подозрительно то на меня, то на корону в песке





              ***

Ты – видеть море, 
смотреть на него и только.
Я – трогать воду, в платье настолько 
простого покроя, 
что ты, меня за руку
взявший в преддверии моря,
поверишь любому замку,
что я построю,
поверишь любому слову:
и в то, что море – вода,
что я – вода, что к улову
стемнеет, что ночь я тогда
пожарю на тех же решётках.
А то, что ты просишь – щепотка
того, что я есть. Поэтому
моё исчезновение отпразднуй заранее!
моё исчезновение отпразднуй заведомо!
а после – смотри в своё море (бескрайнее),
а после – как вздумается называй меня
и море зови, как всегда звал до этого.





              ***

Ты мне больше всех запомнился,
в конце концов ты один и запомнился,
сутулый, набитый донельзя
моими детскими комнатами,
моими вескими доводами
в пользу избирательной памяти,
моими поощрительными сладостями,
никто с тобой толком так и не познакомился:
ты с трудом вытягивал руку для приветствия
из-под моего плаща на тебе, как следствия
того, что день распогодился,
из-под моих бумажных бедствий,
из-под моих выпадов в сторону, 
из-под моих жвачек поровну.
Ты есть только на одной фотографии, на одной, 
там я стою и держу тебя в руку рукой,
ты стоишь и вторую руку карманишь.
Надо было тогда выпустить из тебя шасси
и укатить тебя от этих людей некраси-
некрасивых и несимметричных.
Но я ничего не сделала. Это теперь я всесильная и истеричная.
А там ты стоишь, сутулый, стоишь, и руку карманишь.
Тебя больше никак не обманешь.




              ***

ветер давно не несёт ничего нового
с востока запахи жёлтых слив
опять второсортных сортов
что за люди японцы
вряд ли это последняя выходка.
с юго-запада снова отрывки чужих разговоров
по этим отрывкам учу я далёкий язык
опять новых слов очень мало
теаомай – говорю
орхеомай – танцую





              Люди Ряски

как самая старшая я читала вслух
Уцзуцюань (Кулак Пяти Предков)
Цинпин цзянь (методы боя Мечом Молодой Ряски)
Байхэцюань (Стиль Журавля)
мы растопили баню книгой китайских боевых искусств
бабушка, обходила двор, как стрелка часов
шаркала
я, как самая старшая, первая выбрала метод
мой метод, чур, Цинпин цзянь
бабушка! расскажи про ряску.
бабушка остановилась и рассказала:
ряска хорошо от ангины
лучше малины
от коровьих болезней в войну помогла
настоять ее в посуде из темного стекла
река наша медленная, ряски довольно тут
дождь-рясочник ряску растит, а водяные девы рвут
ступайте все вместе за ряской для уток.

река наша медленная, не торопились и мы
мой метод оказался очень эффективным
а, например, Стиль Журавля никуда не годен

братья сломали камыш и гоняли ряску
а я кидала в воду аир, как монголо-татары
потом все залезли в воду руками
делать илистые перчатки и сапоги из ила
давайте так высохнем 
мы -  Люди Ряски.
и мы виноваты сами
зачем поднялись из болота зацветшего
на суше все травы с жесткими волосами
дорога горячая, ни для пешего, ни для лешего
лучше б остались дышать под водой
сетуем наперебой

а бабушка включила свой телевизор
и отправилась в бесплатное путешествие
по контурным картам благотворительных разногласий 
по сырой воде ключевых вопросов
по навязчивым грамматическим связям,
приведшим к обострению конфликта 
между брошюрой парашютом и жюри

идут на бабушку из телевизора
с опущенными руками
с задранными глазами
взрослые люди ряски.
урожайная телевизионная пора
затянуло ряской весь циферблат двора
Уцзуцюань не берёт её, и утки не жрут
дождь-рясочник ряску растит, а водяные девы рвут
брошюра жюри парашют 





              ***

Я хочу иногда становиться дедом
с засученными штанинами, ситцевыми глазами.
Ходить с белым папиросным следом
на загорелом подбородке.
Разговор у меня короткий.
Леска для невода у меня кончается.
Подошвы сапог у меня на исходе.
По внешнему виду тех, кто мне встречается,
я сужу о завтрашней погоде.

Посадил картошку вот только, в начале весны,
у детей были маленькие быстрые лица.
Научился разгадывать сны,
а уже не спится.

Собирайтесь, дети, вот-вот уродится картошка,
забегайте вперёд, а я пойду не спеша.
Я не знаю, есть там в гробу изнутри застёжка?
Если нет, я закроюсь ключом от гаража.