* * *
	
Не надо спрашивать советов
О том, как песни сочинять, —
Нет начинающих поэтов,
Есть труд и Божья благодать!
Есть звуков музыка и слоги,
Есть шелест шелка и листвы.
Слова с небес роняют боги,
Лишь подставляй под них листы.
Листы белы, как кипень снега,
Как кипень сада в майский день,
Но лень ласкает душу негой,
И мне марать бумагу лень...
Но муза милая капризна,
Как шпилькой колется в ребро,
И просыпается харизма,
И вот пошло гулять перо!
Оно проворно и крылато
Выводит строчек завитки,
А между строк горят закаты
И пахнут свежестью цветки,
Плывут, как лебеди, туманы
И звезды, как глаза, глядят!..
О, стихотворные обманы,
Я вам обманываться рад!
Вокруг меня простые тайны,
Но их непросто разгадать...
Стихи взлетают белой стаей,
Чтоб в небе облаками стать.
Там в синем шелке поднебесья,
Где чистый дух и вечный свет,
Звучит, как жаворонок, песня,
И счастлив я, что я — поэт!


	* * *
	
Пленительная прелесть пустяков!
Калейдоскоп невинных наслаждений...
Когда душа не требует стихов,
Когда судьба не жаждет восхождений.
Когда тебе приятно и легко
Из мелочей вывязывать узоры;
Когда весенним пьяным ветерком,
Как будто юбки, поднимает шторы.
Когда, как дети, пляшут босиком
Лучи рассвета по стенам и полу;
И пух летит с кудрявых облаков,
И день встает беспечный и веселый!
Как хорошо без подвигов и дел
Простое счастье гладить, как котенка,
И улыбаться радостно тебе,
Когда ребячливо потянешься спросонка...
Не нужно нам сегодня городить
Воздушных замков гибельные стены...
Как просто жить, как запросто любить
И пустякам знать истинную цену!
Не станем мы загадывать, гадать,
Что будет завтра в это время с нами, —
В обычном дне такая благодать,
Когда смотреть веселыми глазами.
Не пустим мы печали на порог —
В окно влетят к нам с радостями птицы,
И будет день, как праздничный пирог,
И будет день, как Божья вечность, длиться!


	* * *
	
По берегу моря вдоль кромки прибоя,
Где пляж, как намокший сухарь,
Иду по безлюдью один сам с собою,
Иду, собирая янтарь.
Исполнено море величьем покоя,
Покоем исполнено сердце мое.
Как чайка в просторе парит ретивое,
Как птица-синица поет...
Ах, как хорошо мне без мыслей и цели,
Без всякой заботы бродить
И в этой соленой балтийской купели
Янтарные рифмы ловить!
Нанизывать солнца осколки на бусы,
Из воздуха замки сюжетов лепить
И первому встречному свежее чувство
Без всякой оглядки дарить!
Но ранние пляжи пустынны, однако,
У кромки прибоя ни следа пока,
И лишь одинокая бродит собака,
И ветер ей треплет хребет и бока.
Эй, пес, ну, чего ты по берегу рыщешь,
У кромки прибоя чего потерял?
Давай с тобой вместе побродим, дружище,
Собакам еще я стихов не читал.
И пес обернулся, и всхлипнуло море,
И чайка, летя, хохотнула в выси,
И было в собачьем тоскующем взоре
Одно только: "Косточку мне принеси!"
Я понял: стихи мои были до фени
И псу, и песку, и холодной волне,
Но музы настойчиво пели и пели,
Стихи, словно дети, рождались во мне...
По берегу моря бежала собака,
Пока не слизал ее дальний туман,
И хвост ее был восклицательным знаком,
А я вопросительным знаком стоял...


	* * *
	
Солнце блесткое, как орден,
С чьих-то сорванный грудей.
Жадно слизывает полдень
Быстро тающую тень.
Жарко, как на сковородке,
Мозг поджаренный шипит.
Словно выпил теплой водки,
Посетивши общепит.
Бродят потные поэты
С липкой музой над водой
И стихи свои про лето
Сочиняют с тошнотой.
А асфальт — сплошная жижа,
А в селе неурожай,
И от этой глупой жизни
Убежать бы к Богу в рай...
Холодок приятный в кущах,
Пиво свежее, река;
Никого из власть имущих,
Только Божия рука.
Хошь бренчи себе на лире,
Хошь о мире размышляй,
А не хочешь ты о мире —
В нарды с ангелом играй...
Ветерка бы мне, прохлады!
Бесы, что ли, печи жгут?
Выездная ль группа ада
Опыты проводит тут?
Прямо сауна, Сахара!
Я размяк, как пластилин,
Я дышу, как чайник паром,
Тот, что носиком свистит...
Все смешалось — свет и тени,
Листья скручены, сухи
И вползают мне под темя
Сумасшедшие стихи.


	* * *
	
От слов неуклюжих тебя я спасаю
Обетом ночного нагого молчанья.
Пустое! Не стоит сорить словесами...
Нам радость подарит искусство касаний!
Ладонь моя теплая, чуткие пальцы,
Ты чувствуешь нежность под кожей, родная?
Ты — розовый шелк на серебряных пальцах...
Я ласки узор по тебе вышиваю...
Из многих красавиц я сделал свой выбор,
Мне сердце тебя навсегда подсказало...
Губами коснусь потаенных изгибов,
Чтоб ты под губами, как лук, изгибалась...
И роз твоих запах, и цвет твоих лилий,
Не бойся, не стану я рушить и мять,
Мне хочется все откровения линий
И все откровения нежности знать...
Ты — ласковый пух на изысканном лоне,
Я ветром пройдусь, твое лоно вдыхая,
Весь жар своих жадных и жарких ладоней
Отдам я искусству любовных касаний...
Сквозь шорохи темной возлюбленной ночи,
Любимая, я отыщу твое тело,
Ты — мой сокровенный, мой чистый источник,
Бездонного счастья источник целебный!


	* * *
	
Я хорохорюсь, я треплюсь,
Я от веселья надрываюсь...
Самим собой я быть боюсь,
Собой другим я упиваюсь...
Актер я! Перемена лиц —
Мое привычное искусство,
Живу я по закону птиц,
Когда полет — и мысль, и чувство.
Взлетать и падать! Вновь парить!
Петь песни, радоваться свету
И легкий миг навек продлить,
Как птицы продлевают лето!
Обману я всю жизнь учусь,
И замкнут сценой мой простор.
А счастья нет — так притворюсь:
Я — птица! Нет. Я лишь актер.


	* * *
	
Я стихов никому не читаю,
Но упрямо стихи я пишу.
И судьбу свою ночью листаю,
И обиды свои ворошу.
Что написано, то и приснится,
Что содеяно, то и придет;
И ночная зловещая птица
В клюве рифму опять принесет.
Я стихов никому не читаю,
Но стихами живу и дышу —
Это боль моя вечно живая,
Это крест мой, который ношу.


	* * *
	
Рига. Шпили. Чешуя черепицы.
Небо — сизые крылья птицы...
Звонко в небе, в полете птичьем...
Я над крышею черепичной,
С высоты пожилой базилики
Слушаю чаек крики,
Вижу улочек щели узкие...
Словно янтарные бусы,
Они под солнцем светятся.
Хочется с колокольни свеситься
И по небесной лестнице
Ввысь зашагать в гости к птицам...
Рига. Шпили. Чешуя черепицы...


	* * *

Тут храм стоял и человек в молчаньи
Грехам своим суровый вел подсчет,
Здесь отпеванье было и венчанье,
И благовестный ангелов полет.
Здесь крест стоял, здесь было гулко хору,
Здесь духу был немеренный простор,
Здесь человек вел с Богом разговоры,
Входя в таинственный и сумрачный притвор.
Здесь византийским золоченым слогом
Отец земной к небесному взывал,
И нищий духом чуял в сердце Бога,
И Бог его, как сына, целовал,
Здесь крест упал... На ладан вера дышит,
И храм нутро и ребра обнажил,
И Бог давно людей уже не слышит,
И колокол в траве немым лежит.


	* * *
	
Живу в отсутствии удач...
Мой ангел крылышки сложил
И темен стал, как черный грач.
Ну что ты, милый, не тужи...
Бывает хуже. Ей же, ей!
А будет лучше... Ты поверь...
А веры нет судьбе моей,
Так улетай! В окно ли, в дверь...
А хочешь, так лети в трубу,
В свободном космосе кружи,
Другую, лучшую судьбу
Оберегай и сторожи.
Живу в отсутствии любви,
Любовь третируя в стихах...
Земные ангелы мои,
С печалью в выцветших глазах,
Ну что о прежнем нам жалеть?!
Все хуже быть могло у нас...
А хуже — это только смерть.
Пусть будет наш хотя бы час.
Обмана час, надежды миг
И сладкой боли миражи!
Ну что ты, ангел мой, поник,
Ну что ты крылышки сложил?!


	РУССКАЯ ПЕСНЯ НА ТРОИХ

Летний вечер. Птичьи песни
Смолкли. Я сидел курил.
Тихий ангел в поднебесье
Словно облако парил.
Слышно было, как далеко
Завывают поезда,
Как тоскует одиноко
Слишком ранняя звезда.
Уходило в осень лето,
Холодок касался жил.
Догорала сигарета,
Ангел надо мной кружил...
И кололо в сердце что-то,
Что-то рушилось внутри...
— Что ты кружишь вертолетом?
Сядь со мною... Покури.
Видишь, я сижу, тоскую.
Что ж ты, ангел или нет?! —
Прокричал я в высь ночную
Без надежды на ответ.
Но однако он услышал
Этот мой душевный визг,
Приземлился он на крышу,
А оттуда спрыгнул вниз.
— Что, совсем дела плохие?
Ты, дружан, не унывай...
Куришь ты, мужик, какие?
"Астру", что ли? Ну, давай...
Солнце брызнуло кометой
И пропало за бугром,
Ангел пыхнул сигаретой,
Зябко дернулся крылом;
И сказал: "Все в Божьей власти...
Хоть радей, хоть не радей.
Нету в этой жизни счастья —
Ни у нас, ни у людей!"
Я-то ждал чего другого,
Я по небу все грустил...
— Ну а вам рожна какого
Не хватает? — я спросил.
— Нам-то? Да, поди, того же...
Счастья, радости, любви.
Черти, что ли, душу гложут?..
Плоти нет, а дух болит.
Умереть бы да забыться,
Но бессмертье нам дано...
Вы хоть можете напиться,
Ну а нам где взять вино?
Он сверкнул в ночи затылком,
Крылья горестно сложил...
— А давай возьмем бутылку! —
Вдруг я глупо предложил.
— Эх! — сказал мой ангел грустно.
— Хорошо б, да как возьмешь?
У меня в карманах пусто...
Божья матерь! Ешь ты клешь!
— Наплевать! — сказал я твердо.
— Угощаю! Хрен с тобой!
И в ларек походкой бодрой
Затрусил, как заводной...
Звездный дождь над нами капал,
Как желток, луна плыла...
Пили мы вдвоем "Анапу"
Без стакана, из горла.
Где-то хор лягушек квакал
И буксир слоном трубил,
Ангел мне в жилетку плакал
И кому-то все грозил.
Хлопал крыльями, как птица,
Поминутно нимб дарил,
А потом вдруг прокатиться
Мне по дружбе предложил...
Мы обнялись и взлетели
В бездну ночи к небесам!
Звезды рядом заблестели,
Сердце ухнуло к трусам.
Мы кружились, мы взлетали,
Мы неслись, как вихрь во мгле,
Утоляя все печали,
Что имели на земле...
Было тихо в поднебесье,
Спящий мир под нами плыл,
Только ангел пьяный песню
Вдруг как резаный завыл...
И была та песня стоном,
И молчать не стало сил,
И хрипатым козлетоном
Я ту песню подхватил!
И опять по сердцу плетью
Обожгла меня тоска...
И казалось, кто-то третий
Подпевал нам свысока...


	НАВАЖДЕНИЕ ДОЖДЯ

Вот опять набухли тучи,
И опять разверзлась хлябь...
Режь последний свой огурчик
И на стол водяру ставь.

Дождик будет вечность литься,
Будет глухо сердце бить,
То ли, что ли — застрелиться,
То ли, что ли — полюбить?

На вопросы нет ответов,
Отвечать я всем устал —
Нет в кармане пистолетов,
Ну а в сердце — пустота...

Я как старый тихий нищий, —
В чем еще жива душа?
Дождь кнутом по лужам хлыщет,
В завтра ходики спешат...

Ни желаний, ни волнений,
Словно чувствам дан зарок,
Только тяжкое томленье,
Только легкий холодок.

То ли дождь — колдун проклятый —
Мне навеял смерти мысль?
То ли близится к закату
Самокатом моя жизнь?

Слишком часто стали беды
Надо мной кружить-летать...
Слишком часто дождик этот
Стал в окно ко мне стучать.

Что ли вспомнить мне молитву?
Что ли песню закричать?
Вот и водочка допита...
Все... пора стихи кончать.


	* * *
	
Моя страдалица без меры,
Моя вечерняя страна,
Твой сумрак над полями серый,
Разливы крови и вина.
Люблю, как мать больную сердцем,
Люблю, как сирое дитя,
Твои ужасные коленца,
Авось и потуги, кряхтя.
Твое святое совершенство
Вбирать в себя всю соль и пыль,
Твое суровое блаженство:
И степь, и травы, и ковыль.

	* * *
	
Талант, не нужный никому,
Ношу в себе. Строчу ночами.
Один в миру. Один в дому.
Душа тускнеет и дичает.
Творенья внутренний пожар
Сжигает сердце, как солому,
И пропадает Божий дар,
И близок я к беде и слому.
Ведь проку рыпаться мне нет,
Нет до меня и черту дела —
Несостоятельный поэт,
Жизнь, как жар-птица, улетела.
Перо лишь выдрал из хвоста,
Да и перо давно погасло...
Устал я... Ох, как я устал
Лить в свой огонь без пользы масло.
Ну что ж, увы, не повезло,
Струна фальшиво прозвучала...
Но сам себе и всем назло
Я начинаю все сначала.
Я начинаю вновь и вновь
Безумный подвиг восхожденья,
Чтобы опять разбиться в кровь
От непризнанья и паденья.
Плевать! Пусть будет все, как есть,
Что мне дано, то все со мною!
Пускай трагическая весть,
Но не забвение покоя.


	* * *

Хотим того мы, не хотим мы,
Но жизнь кончается, увы!
Идет процесс необратимый,
Душа, как будто из тюрьмы,
Из тела просится на волю,
Но тело ноет: "Погоди!
Пусть буду корчиться от боли,
Побудь во мне! Не уходи!"
Душа жужжит плаксивой мухой
И бьется, словно о стекло,
А жизнь давно уж стала мукой,
И время жизни истекло.
На дне стакана — лишь немножко,
Почти допит аперитив.
Пора, пора открыть окошко...
Прощай душа! Лети, лети!