 |
Антология живописи Антология поэзии |
 |
Андрей
Сокульский
Сокульский
|
|
Андрей
Сокульский |
|||
|
|
|||||
|
|
|
|
|
|||||||||
ПРОЗА |
ПЕТРОВИЧ |
|
|
Если жить в месте с хорошей видимостью на берег, в километрах ста – ста с небольшим выше Пылевограда, почти каждое утро, можно воочию лицезреть желто-коричневое облако, лениво тянущееся вдоль реки. К нему уже давно привыкли, как привыкли сарайские к своим прыщавым и бледным лицам. Как привыкли в Сарайске и окрестностях, не разводить больше кроликов по причине их поголовного мора. Как привыкли, жизнь человека, превышающую здесь шестидесятилетний порог, воспринимать, как очень длинную, а по этой причине и состоявшуюся… Петрович никогда не жил в Сарайске, но в бытность своего губернаторства посещал и этот городок исправно. Он вообще в свою бытность, был руководителем активным, почти все охватывающим, большим любителем без предупреждений залезть в самые углы, покричать на растерявшихся холопов и пощупать «деревню» за женские груди в банях. Сегодня, ему, крепкому пенсионеру, с нешуточным достатком, принесли ужасную весть: тяжело заболела его единственная дочь. Если добавить к этому, что два года назад от рака умерла его молодая жена (старая-то спилась уже давнёхонько). Если не забыть, что его единственный сын, так и не ушёл, не сумел оправиться от наркуши... То получалось, что мог он оставаться в свои ещё крепкие шестьдесят с хвостиком, абсолютно один. Долго думал он по известию, в угрюмости ходил по своему предвесеннему сумрачном лесу, потом резко вернулся, махнул залпом три рюмки хорошего француского коньяка, решительно пошёл в кабинет и поднял вертушку. Действующий оказался на месте.
- Слушай Глеб, - начал он без предисловия,
народ-то мрёт. Онкология-экология всех
задрючила. На Пиханах выбросы, говорят, лишь
увеличиваются...
В реке – купаться уже нельзя. Я ж за тебя, голосовал тогда, Глеб... Ты что-нибудь делай! В трубке была небольшая заминка. Всего двухсекундная пауза, после которой, красивым баритоном Глеба трубка ответила.
- Ну, во-первых, Петрович, ты за меня не
голосовал. И не прибили вы меня тогда только
потому, что просто не могли перекрыть все
возможные варианты выбора президента. Во-вторых, я
работаю, возможно, не больше тебя, но стараюсь.
Знаю, что и дочь твоя вчера получила
неутешительные анализы. Отправляй её срочно в
Израиль. Там могут спасти. Скажешь помочь
деньгами, информацией – нет вопросов. Поможем. Я
своих вообще стараюсь в Пылевоград не пускать.
Живут они на Белых песках и пусть себе живут. И
тебе никто не мешал всех давно подальше отправить.
Кстати, и это третье, Пиханы
появились здесь в твоё правление. Об том твоём
великом откате до сих пор в городе и выше ходят
легенды…
- Не было там никакого отката, - попытался огрызнуться, но не очень уверенно Петрович. - Тем хуже. Не было и не надо! Не об этом речь. При тебе же всё это говно состоялось?! А теперь через Пиханы, федералы деньги и грязь всякую прокачивают. И мне с ними не справиться. Моща тонка. Я даже пытаться не буду!
Зависла пауза, и надо знать Петровича - он
не стал дожидаться, и раньше Глеба трубочку
положил. Вот так, пидор, непонятливый...
Расстроился он конечно ещё больше. Помочь,
видите ли, ему хотят. Одолжение сделать!
Спустился он после разговора в огромный свой
подвал-тир, зарядил с десяток гладкоствольных
винтовок, подготовил к работе парочку
автоматов...
|
||
все рассказы