ПРОЗА

НЕ ЛЮДИ

Банд опять развелось. Мерзости всякой. Больных. Наркоманов. Повылезали братки-беспредельщики с длинными предрастрельными сроками, посаженные аж в начале девяностых. Вышли, зонами обученные, а от жизни на воле отвыкшие, «капитализму» не видевшие.

Действие – равно противодействию. Менты озлобились, а иногда обкуренные отобранным, под пустые, но и нервные крики начальств, местами распоясались. Пытки вошли в обиход. Порой и случайному гражданскому люду доставалось не по делу, а по неточности и общему остервенению. Не без этого.

Вот в этой крепкой кухне жизни с блевотиной, появилась в районном Засрайске, банда телефонных ухарей. В тёмных переулках, у гаражей накидывались они сзади на молодёжь, стариков, подвыпивших и зазевавшихся. Били чем-то тяжёлым по голове сзади, метелили серьёзно ногами, а потом с избитого, иногда изувеченного, снимали куртки, забирали кошельки, мобильники. Забирали и оставляли самому выпутываться. Хорошо, что зима выдалась тёплой – замёрзших, обмороженных было немного. Но и без этого потерпевших набралось за последние три-четыре месяца с небольшую районную больницу. Шило в мешке не утаишь. Стали городское начальство в область тягать, а после бесполезных накачек, выслали наконец-то в Засрайск, усиленную группу под руководством майора Сёмина.

Взял с собой Сёмин в командировку несколько башковитых оперативников, с десяток бугаёв-автоматчиков и молодого щупленького Лёньку Галкина. Согласовывая командировочные и состав, удосужился Сёмин вопроса от сврего начальника:

Не мог же Сёмин, начальнику впрямую сказать, что сосед его по-дому, просил давеча присмотреть его за своим мальчишкой.

Через неделю безуспешных мероприятий, на фоне продолжающихся, хотя и более редких случаев разбоя, в унисон нарастающего желания съездить на побывку к женам домой, Сёминым был принят смелый и рискованный ход – выпустить в город часть своих здоровых парней «на живца». Переодели четверых из них в гражданскую одежду и стали они перемещаться по самым тёмным уголкам города, чаще ночами и вдоль наиболее прихваченных бандой мест. Но не пошёл враг на живца, затаился, а потом двойным ограблением проявился в субботу и почти в самом центре. И в середине бела дня.

Безусловно, скрыть абсолютно в полумиллионом Засрайске, информацию о приезде «семиных», было очень сложно. Очередное же трёхдневное пустопорожнее мотание бойцов, навело Сёмина на новую мысль: «Орудуют-то в городе малыши. Может быть пэтеушники, школьники какие-нибудь. Поэтому и бояться они крупных мужиков - чистят всех, кто послабее. По оперативным данным, они и раньше изночально перед нападением жертву выбирали, проведя предварительный физиологическую оценку. С приездом же развёрнутой опергруппы банда стала ещё внимательнее».

И тут, на фоне этих размышлений, попался на глаза Сёмину Лёнька, всё предыдущее время ошивающийся на мелких поручениях в штабе.

После того, как Ленька дважды удачно вырвался, а один раз распластал на ходу огромного Ивушкина, он дождался он от начальника… маленькой затрещины.

И был Лёнька Галкин отправлен в эту же ночь с маячком и микрофончиком на задание. Знал Лёне о врагах своих будущих, как и все, не очень много: нападали те преимущественно из темноты, сзади или сбоку. Было их двое или трое (третий, наверняка, в машине сидел, в прикрытие). На голове у них всегда были надеты капюшоны. Жертву они избивали молча, не позволяя той поднять головы. Били жестоко, но не убивали.

Где-то на четвёртый час своей гряземесиловки, услышал Лёнька наглухо обостренным вниманием, лёгких шуршок сзади, и едва успел пригнуть голову и полуразвернуться. Две невысокие тени в капюшонах отпрыгнули на метр и опять, тот кто справа, попытался нанести удар. Пришлось упасть и ударить с земли ему по ногам. Потом вскочить – достать второго. Странно так, но его ноги проваливались в нечто мягко-тёплое (Это он потом в показаниях своих, дурак, описывал).

Когда через минуту с хвостиком подоспели ребята, Лёня сидел расстроенный в самой луже. Вокруг в грязи и снеге прослеживались следы недавней борьбы, валялась чья-то куртка. Но никого рядом не было.

Из джипа выскочил сам Сёмин.

Конечно, не правильно бросать своих героев в луже, на полпути, не разъяснив вам ничего по сути. Конечно, мне было бы нужно рассказать, что происходило в городе Засрайске, а также с Сан Санычем и Лёнькой Галкиным, после этого случая с неудавшимся задержанием. Конечно, правильно было поставить в слове ЛЮДИ своё ударение. Но рассказ обрывается внезапно, нелепо и здесь, хотя и продолжение возможно.