| |
МЕЖДУ ДВУМЯ МАРСАМИ В КАНАДЕ
Памяти моего отца
Руфанова Николая Павловича
посвящается
1
Марс - мужская планета войны
впервые приблизилась до нашей Земли
так близко
за шестьдесят тысяч лет,
со времён неандертальцев.
Мы ночью в звуках сверчков,
сидя у бассейна
беспредметно смеялись.
Я же не знал,
что она пришла за тобой
отец мой...
2
Большие красные бабочки - махаоны
летят в конце августа вереницей,
штрих - заметной цепочкой
в сторону самого южного канадского острова Пили.
Жили-были - остров Пили.
Красные складывающиеся сердечки
ушедших за прожитый год по теченью реки.
Их провожают внешне благополучные здесь старики,
чаще не выходя из машин,
всматриваясь в голубизну отведённого им времени Онтарио.
Кончается короткое лето, марево...
Мы давно с тобой, отец, не разговаривали
обо всём и о роде упрямом нашем,
не очень счастливом и честном до странности.
Я не помню, успел ли сказать тебе,
что не верю в случайности.
Что по-прежнему, как закодированный,
говорю, что русские - непобедимы,
что нам хватит терпения.
Но два-три века до предстоящей Победы,
в сущности, над собой,
не имеют сегодня оправдания, логики
и любого значения.
Ты израненный и убитый алкоголем,
болезнями, часто невнятной и глупой судьбой,
с золотыми руками и искренним сердцем
всё равно мой герой, отец мой.
Ты видимо стремился и соответственно умудрился,
прихватить пару дней с льющейся из приёмника музыкой
в любимом своём гараже,
заваленным инструментом, хламом,
а теперь вязкой тишиной,
пропитанной голосами твоих друзей,
стуком фигур об шахматную доску,
невидимой игрой...
Гараж - дом твой, отец мой,
последний приют, склеп 3,3 х 6 х 3 метра,
немного искаженный и увеличенный прообраз
формы твоего малинового гроба.
За две недели до твоей смерти я написал о том, что
«как только меняется масштаб -
неумолимо меняется форма»;
за десять дней - «Не уходи»;
за пять - «Пьёт и поёт намного лучше, чем запишет...»,
за день - «Пошевели усталый пьяный мозг...»,
«Мне нравится, что жизнь моя смертельна...»,
«Над Саратау смок Багдада...»,
«Одинокий и пьяный инвалид...»,
«Несколько часов работы...»
и даже «Старый футболист или время ухода».
Если у кого хватит терпения -
смотри приложения.
А моё наполнение тобой - тоже дом твой, отец мой ...
Хрестоматийно белый-белый,
материализованный и обычный здесь,
но никогда не достижимый там,
для просто хороших программистов,
бывших моих земляков, дом,
с голивудской вестерновской улочкой за углом,
а также мальчишки, бесперебойно и точно
попадающие мячом в корзину от баскетбольного щита,
коих вокруг великое множество,
а также низко летящие и ничего не боящиеся
толстые дикие гуси,
а также пустые зелёные футбольные поля,
а также... бесконечные перечисления...
создают иллюзию Рая ... здесь.
3
В первой русской библиотеке,
созданной на деньги нашей семьи,
выступает очередной умный учитель-еврей
с рифмованными строчками,
представленный своим отцом, артистом на пенсии Израиля,
который с наслаждением играет на банджо
русские и еврейские мелодии,
венский вальс и прочее...
Я думаю, что ты так меня и не представил.
Так получилось.
Но можно сказать, что ты предоставил мне возможность
представиться самому.
Увы, я не знаю готов ли будет мой сын - твой внук,
быть однажды представленным нами...
Я хожу на задворках концерта
и читаю вступление к книге бразильского,
самим собою вылепленного,
писателя Пауэло Куэльо:
«осмелится и следовать своей мечте,
иметь мужество быть иным, победить страх,
который не дает жить по-настоящему...»
Евреи собрались всей семьёй :
отец, сын, его мальчики, друзья,
подогреваемые соприсутствием и друг другом,
нация отмеченная Богом...
Нам сложнее:
мы не евреи и не бразильцы,
у нас не придуманно-холодно
и от не заделанных отверстий - вечные сквозняки
в домиках души и гаражах...
4
Весь коротающийся с друзьями за картами вечер,
мне в самый нужный момент приходит покер -
чёрный пиковый валет твоей питерской юности.
Завтра я полечу, успевая через Океан.
А прилетев, размножу твои ранние фотки,
где ты молодой, смеющийся и красивый.
Где ты в матроской форме,
с шотландской бородкой на корабле,
с друзьями на свадьбах и демонстрациях.
Где ты выхваченный в толпе на Невском
в конце пятидесятых
красивее любого Алена Делона...
5
Твоя 15-летняя внучка
учится по ночам водить машину
вокруг Springer drive - улицы садовников,
где на самом углу на огромной и не типичной для Канады
зелёной лужайке,
выйдя из спроектированною бывшими хозяевами
шотландцами дома,
сегодня очень хорошо виден Марс.
30.08.-07.09.03 г.
|
СТАРЫЙ ФУТБОЛИСТ ИЛИ ВРЕМЯ УХОДА
Ну что, пора навеки в старики.
А как же поле? Как команда? Как игра?
Я пробегу сегодня вдоль реки.
Скорость не та. Конечно же, не та...
И перестало сниться, как забью,
как ухожу от вскриков игроков,
Взымаю в небо руки. Я люблю
и тот восход. И этот вот восход.
Но как хотелось продолжать играть.
Пусть кто не жил в команде - не поймет,
как мне теперь средь зрителей вставать.
Тот не забьет. И этот не забьет.
27.08.03 г.
КРАСНОЕ КОЛЕСО МАРСА
Дорога, сорока,
сорок дорог,
долог срок
Бог...
1
Может он что-нибудь,
приблизившись вплотную, изменит?
Сдвинет непонятную и недостижимую малость
пока от нас ещё что-то осталось.
Метаморфозы истории,
непредсказуемость климата
и... красное колесо
на белой бумаге полей Руси.
Как-то обыденно отрываются в небо
и пропадают в чреве железной птицы
шасси...
Не только меня занесло
на белое поле
похожей, но и не близкой
Канады...
Разобщённое, самопугливое стадо
теперь в очереди добывания
бессрочных виз.
Находясь в непрерывной войне,
мы странно надеемся на компромисс
или прячемся за, кажется,
неприкосновенности
корочки.
Водочки ! Утром и вечером
тёплой — холодной водочки!
Твёрдого алкоголя каждому!
Граждане русские и псевдо
не смотрите трезвыми в окно.
Кто мы?
Мы кто?
Национально - юродствуя
поодиночке пытаемся что-то понять:
плыть по мутной реке
или вопреки устоять.
Ять... Я.
2
Я говорю банальности:
«Почему нам? Именно нам,
а иначе - учи французский?»
Нам, мальчики — мёртвые монастыри,
нам девочки —
ранние вдовы.
Грустно.
Копание в себе невооружённьтм глазом —
пустая работа.
Мир многократно прописан
по логичным, простым
и перепроигранным нотам.
Идиоты,
достоевщина,
безупречный и прозрачно точный
Чехов...
От нас лучше быть подальше.
Мы - помеха...
Хотя с оставшихся чудом колоколен
смотрит планета на звёзды.
И сгорбленные понимают,
что помилуй — не так всё просто.
Сито неба светит и нам.
М-м-м-м, ам-м-м...
3
А железное красное колесо Марса
легко сопрягается с именем
теперь не великого Маркса...
И в подтверждение своей неординарной
тупости только моя страна
увековечила его именем
городок по центру России,
в котором нынешним летом
в нещадно палящей стихии,
я двумя голами обозначил чужие ворота,
но с поля ушёл тяжело,
с ощущением "что-то не так,
как-то маятно,
пакостно что-то..."
Через два месяца я схоронил отца
не опознав до конца мертвеца...
Ца...
4
...рь батюшка.
А нас и так становится мало.
И среди мало нас мало.
Пустые вокзалы,
абсолютно пустые причалы.
Ты подошла, успокоила и обняла:
«Только начало,
ты слышишь,
зима - лишь начало...»
Зима...
Детские ёлки, подарки
и новогодние сказки.
Годы звенящих бокалов
и уравниловки ласки.
Годы забудешь,
а надо забыть века.
Ка...
...мень Сизифов поехал,
как красное колесо...
Ели поют над могилою -
бабушка Люся сумела под сто...
5
СТО — станция твоего обслуживания,
степень твоего огня,
сила точечного окончания...
Я-
сказочник слов и выдумщик,
и за это - не стыдно.
Я однолюб, вероятно,
но и не это обидно.
Жаль только самость
и женская жертвенность
перевелась...
Родина — матушка,
в доме привыкшие красть,
мы вырождаемся.
Страсть,
как и пропасть
не в расстоянии,
а оказаться Иваном, не помнящим родства,
и тогда нисколько не надо,
не то чтобы ста...
...та
не поминай в суе Христа...
6
...та
Дочь моя единственная
и белая бумага, Поля.
Да тебя минёт сиё:
и крест - метания,
и стерва - доля.
Ты родилась русскою,
сыграй, сними Чайковского с листа,
дочь моя единственная,
тебе ли не понять отца...
...когда он упирается
в красное железное колесо,
понимая всю бессмысленность усилий,
напрягая усталое лицо...
Но зимою по белой бумаги России
кровью привычно писать —
кровушка по белому,
волк в крови катается,
ему не встать...
Вот ты подросла,
но не переменились наши роли.
Дочь моя единственная,
и белая бумага поля...
7
Ля-я -
клавиша завалилась,
ситуация вывернулась наизнанку.
Вместо бумаги — компьютер,
спозаранку глушить в себя жалко...
Жалко впустую плыть.
Многим хотя не дано
себя и в себе изводить.
Лить
слова на красное колесо -
не меняя разницы.
Казница, прихожане,
замирать над белым листом.
Казница молчать
и оставлять всё на ПОТОМ...
Но и за неточность свою ответишь!
В белом поле дорогу метишь,
утверждая, печатая следы по насту.
Опасно!
Вдруг впереди залёг в ожидании волк -
серый лесной брат,
суровый живучий срок...
Ок...
8
О...
О, я ждал, я мучался,
и наконец-то его идентифицировал:
вот он какой — мой враг.
С красивой, но мёртвой речью, в галстуке,
с лицом чиновника -
крысы.
Визы не дают случайно и снизу.
Ждать и думать,
что разве смогу и уеду,
допустим в среду.
Я получил за труды
не конечную смету,
но там столько нулей,
что и их никогда не отдать!
Мы попадаем к врагам на плёнку,
мы — недобитые русские волки.
А потом, я поклялся отцом и дедом,
до конца
биться за победу?
Ненавижу!
Время напоминает жвачку.
В стачках цивилизации
мы теряем последние акции...
И?
9
И обескровленный високосный год
прокатился колесом,
пошёл.
И песни писать следует
и жить, - с улыбочкой,
исключительно, хорошо.
К тому же нас наполнил своим
присутствием Марс...
...я вышел в поле зимнее,
играла музыка. Фарс
в моём белом Отечестве
не прекращался.
Я по бесконечному полю,
утопая в снегу, шёл.
Ветер гулял без привязи,
напоминая, что
каждый с утра голышом...
Ом-м-м...
Я терпел до прихода Солнца,
пока не попались монахи,
идущие на север,
преодолевая себя и страхи...
думаю, что монахи и есть —
последние русские богатыри.
Умри за слово, умри за Россию,
умри...
И-и-и, или, и...
...надеяться надо,
в поисках быть и следом,
не разлетаться по свету,
не драпать, не выть, не ждать,
а несмотря продолжать
с закваской к долгому холоду,
к старости или смолоду
по памяти и образам,
по необъяснимому мужеству,
по голубым глазам...
20-22.12.03 — 10-12.05.04 г.
| |
оглавление